Чайна Мьевилль - Октябрь [litres]

Один малоизвестный источник, генерал-майор Уильям Грейвз, который командовал силами США в Сибири, считал, что «на каждого убитого большевиками в Восточной Сибири приходится сто убитых антибольшевиками». Многие вожди Советской власти боролись за ограничение их собственного террора, масштабы которого им были прекрасно известны. В 1918 году газета ЧК выступила за практику пыток. Как результат, ЦК партии большевиков уволил редакторов газеты и закрыл ее, а Петросовет осудил эту практику. Но, вне всякого сомнения, политическая и нравственная гниль – осталась.

Столкнувшись с полным крахом экономики и продолжающимся голодом в стране, Советская власть в 1921 году решила отказаться от чрезвычайных мер по принудительной реквизиции и жесткому контролю, которые были известны как «военный коммунизм», заменив их новой экономической политикой (НЭП). С 1921 года вплоть до 1927 года власти поощряли (до определенной степени) частную инициативу, позволяя небольшим предприятиям получать прибыль. Была либерализована политика в области оплаты труда, разрешили приглашать иностранных экспертов и технических консультантов. Хотя правительство создавало крупные колхозы, оно наряду с этим большие площади отдало зажиточным крестьянам. «Нэпманы», различные аферисты и дельцы-пройдохи начали проворачивать всевозможные спекуляции, появились «черные» рынки.

Страна переживала крайне тяжелые времена, промышленность и сельское хозяйство находились в упадке, сам рабочий класс также был на грани выживания. Политика «военного коммунизма» была вынужденной мерой, НЭП являлся необходимым отступлением от нее, чтобы обеспечить определенную стабильность и рост производства. Новая экономическая политика демонстрировала слабость власти, она дорого обходилась ей. Бюрократический аппарат временно отстранился от остатков того класса, интересы которого он выражал.

Среди большевиков было много несогласных с новой политикой, они выражали свое мнение как официально, так и негласно. Александра Коллонтай и Александр Шляпников возглавили «рабочую оппозицию», высказываясь за передачу власти рабочему классу, которого практически больше уже не осталось. Интеллигенция из числа «старых» большевиков, так называемая «Группа демократического централизма» (или «децисты»), выступили против принципа централизации в партии и органах власти. Десятый съезд большевиков 1921 года запретил фракции и группировки в РКП (б). Сторонники этого шага, включая Ленина, представили его как временную вынужденную меру, призванную объединить партию. Те фракции, которые неизбежно появятся позже («левая оппозиция», «объединенная оппозиция»), будут уже неофициальными.

Здоровье Ленина ухудшалось. Он перенес инсульт в 1922 и 1923 годах и теперь вел, что называется, свою «последнюю битву» с усиливавшимися бюрократизмом, консерватизмом, коррупцией. Он с подозрением относился к личности Сталина и его роли в партийном аппарате. В своих последних работах он настаивал на том, чтобы Сталин был снят с поста Генерального секретаря партии.

Однако его не послушались.

В январе 1924 года Ленин умер.

Советская власть быстро создала гротескный посмертный культ, самая претенциозная деталь которого сохранилась до сих пор – тело, скукоженная и бледная реликвия, выставленная для поклонения на катафалке.

На XIV съезде партии в 1924 году, несмотря на протесты Льва Троцкого и некоторых других большевистских руководителей, был резко изменен партийный курс. Партия официально приняла формулировку Сталина о том, что «вообще победа социализма (не в смысле окончательной победы) безусловно возможна в одной стране».

Несмотря на то что в скобки была помещена определенная оговорка, упоминание «социализма в одной стране» являлось радикальным изменением одного из основополагающих большевистских тезисов.

Это изменение было порождением отчаяния, поскольку каких-либо перспектив мировой революции не просматривалось. Но если надеяться на то, что международная поддержка совсем близко, вот здесь, за углом – это утопия, то на что же следовало делать ставку? На невозможное? На автократический социализм? Трезвый пессимизм (хотя с ним и было трудно смириться) воздействовал менее разрушительно, чем эта порочная надежда.

Последствия новой позиции, занятой большевистским руководством, были весьма разрушительны. По мере того как элементарная культура споров и демократии угасала, бюрократы становились охранителями курса на деградацию, на что-то уродливое и безобразное, что они называли «социализмом». И Сталин, эта бездарная посредственность, неустанный мотор этой безжалостной машины, выстраивал систему своей личной власти, где он был «равнее всех остальных».

В период с 1924 по 1928 год ситуация в России все более обострялась, внутрипартийная борьба становилась все более ожесточенной, изменения политических пристрастий и перетасовка различных группировок – все более скоротечными и опасными. Вчерашние союзники превращались в противников, а политические оппоненты – в союзников. «Политические близнецы» помирились с властью. Лев Троцкий, однако, не пошел на этот шаг: его вынудили уйти из ЦК партии и из самой партии. Его сторонников преследовали, поносили, избивали, доводили до самоубийства. В 1928 году его «левая оппозиция» была разгромлена.

Угрозы против Советской власти усиливались, и Сталин делал все возможное, чтобы укрепить свое правление. Когда мировую экономику охватил кризис, он начал «великий почин». «Нельзя снижать темпы!» – объявил он в 1931 году. Это был его первый пятилетний план. «Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы делаем это, либо нас сомнут».

Именно таким образом были оправданы жесткие меры при индустриализации и коллективизации, безжалостный контроль центра, командная экономика и политизированная культура. Партийных активистов в массовом количестве подвергали гонениям, вынуждали предавать других, признаваться в нелепых преступлениях с публичным заявлением о своей виновности. Их казнили по обвинению в контрреволюционной деятельности (хотя они были подлинными революционерами) – во имя революции. Прежняя преданность Сталину ничего не значила: длинный список большевиков, казненных в 1930-х годах и позже, включал не только Троцкого и Бухарина, Зиновьева и Каменева, но и многих других.

С наступлением деспотии возродилась политика активного вмешательства государства во все области общественно-политической жизни, антисемитизм и национализм, мрачные реакционные нормы в культуре, сексуальной и семейной жизни. Сталинизм означал параноидное военно-полицейское государство, ничем не оправданную жестокость, массовые убийства, пошлость и безвкусицу.