Михаил Семиряга - Как мы управляли Германией

Среди других видов чекистской деятельности группы генерала Сиднева в Берлине на протяжении нескольких лет после войны особо значимой стала «операция по расследованию обстоятельств самоубийства Гитлера». После того, как ее подробности стали достоянием общественности, операция приобрела зловеще-сенсационный характер.

История этого «расследования» такова. Как только ранним утром 1 мая 1945 года маршалу Жукову стало известно о самоубийстве Гитлера, последовавшем 30 апреля 1945 года в 15 часов 50 минут, он доложил Сталину. Выслушав доклад, Сталин ответил: «— Доигрался, подлец! Жаль, что не удалось взять его живым. Где труп Гитлера?» Жуков ответил, что «труп Гитлера сожжен на костре».

Судя по воспоминаниям Жукова, он решил, что для Сталина вопрос о судьбе Гитлера был закрыт, так как дальнейшие подробности его не интересовали. Однако, это было ошибочное предположение. Сталин засомневался в достоверности сведений о самоубийстве Гитлера, высказав предположение о возможности убийства двойника Гитлера с целью прикрытия исчезновения самого фюрера. Даже доклад судебно-медицинской экспертизы, подтверждавший факт самоубийства фюрера, не поколебал сомнений Сталина. И тогда за дело взялись чекисты генерала Сиднева. Были арестованы старший камердинер фашистского диктатора Г. Линге, его личный адъютант Гюнше. Они были последними, кто видел и говорил с Гитлером. Их допросы работниками госбезопасности продолжались несколько лет в Берлине и в Москве с единственной целью: доказать, что правы не они — непосредственные свидетели обстоятельств самоубийства Гитлера — а Сталин, требовавший от чекистов подтверждения его предположения о судьбе диктатора.

Именно в таком, заранее заданном ключе, вели следствие советские чекисты, применяя при этом широкий диапазон только им известных приемов — от психологического шантажа до прямых угроз расстрела как военных преступников. Подследственным откровенно говорили на Лубянке, что от них требуются показания, подтверждающие версию о наличии у Гитлера двойника.

Год спустя после событий в бункере фюрера в мае 1946 года Линге из Бутырки привезли в Берлин, в еще сохранившийся тогда бункер под имперской канцелярией, чтобы он еще раз «вспомнил», отказался от своих прежних показаний и подтвердил версию следствия. Снова судебно-медицинская комиссия произвела эксгумацию трупов Гитлера и Евы Браун, которые теперь уже были перевезены из Берлина в г. Магдебург и зарыты во дворе отдела «СМЕРШа». Комиссия снова подтвердила показания Линге и других, но в своем заключении, тем не менее, указала, что она «не считает возможным сделать окончательные выводы по этому вопросу». Видимо, члены комиссии не забывали, что Сталин еще был жив.

Итак, круг в системе показаний замкнулся, но допросы продолжались. Когда истекал третий послевоенный год, руководители МГБ вдруг воспылали желанием выяснить и вопросы интимной жизни покойного фюрера Германии. Для Гюнше и Линге в Бутырской тюрьме были созданы все условия, чтобы они осветили эти вопросы. Свои воспоминания они писали до осени 1949 года в надежде, что вместе с сотнями тысяч других военнопленных их отпустят на родину. Но руководство МГБ не забыло упрямства Гюнше и Линге, и они, отправленные из тюрьмы в обычный лагерь для военнопленных, провели в СССР еще семь лет.

Такова история операции НКВД/МГБ по расследованию судьбы Гитлера, сохранившаяся для потомков во многотомном следственном деле и ставшая известной общественности благодаря публикациям Л. Безыменского и Э. Максимовой.

В связи с обострившейся после 1947 г. конфронтацией между бывшими союзниками заметно активизировалась деятельность англо-американских спецслужб в Германии. Заслугой советской контрразведки в это время было, в частности, то, что она с помощью советского разведчика, действовавшего в Англии, Джорджа Блейка вскрыла в Берлине туннель к линиям связи советского командования в Германии. Обстановка была так накалена, что советское руководство категорически потребовало от органов КГБ не пропустить опасности возникновения вооруженного конфликта.

Осуществляя деятельность по защите интересов советского государства в Германии, не все сотрудники советских спецслужб отличались не только политической культурой, но и моральной чистоплотностью. Как позднее было вскрыто, высшие руководители советских спецслужб в Германии нередко абсолютно бесконтрольно занимались грабежом и мародерством, то есть, совершали серьезные уголовные преступления. Так, арестованный в начале 1948 года бывший начальник оперативного сектора в Берлине генерал-майор Сиднев показал на допросе, что вступившие в город советские войска захватили большие «трофеи». В разных частях города были обнаружены хранилища золотых вещей, серебра, бриллиантов и других ценностей. Было также найдено несколько огромных хранилищ с дорогостоящими мехами, шубами, разными сортами тканей, белья и многим другим имуществом, особенно с бесчисленным множеством столовых приборов и сервизов. На все эти ценности обычно накладывали лапу чекисты, разворовывали их вместо того, чтобы организовать их охрану, учет и передачу в распоряжение советского государства.

Особенно активно грабежом занимался сам Сиднев. Позже на его квартире в Ленинграде были обнаружены сотни золотых и платиновых изделий, тысячи метров ткани, около 50 дорогостоящих ковров, большое количество хрусталя, фарфора. В подвалах германского имперского банка были обнаружены огромные суммы денег и уникальные предметы, например, пять гобеленов работы фламандских и французских мастеров XVII–XVIII веков. Все они были прихвачены Сидневым и переправлены на его квартиру в Советский Союз. Сам генерал и некоторые его подчиненные целыми эшелонами отправляли в Советский Союз наворованную ценную мебель, музыкальные инструменты, киноустановки и другие вещи.

Такими же преступными делами занимались и руководители других оперативных секторов в советской зоне оккупации — генералы Г.А. Бежанов в Тюрингии и С.А. Клепов в Саксонии. В этих землях они чувствовали себя князьками, жили в роскоши в реквизированных дворцах, занимались различными уголовными махинациями, злоупотребляя своим служебным положением. Сиднев и его подручные грабили также имущество, принадлежавшее невинно арестованным ими немцам, что становилось известным населению и компрометировало советские оккупационные власти.

Но главным воротилой по части присвоения награбленного в Германии был сам руководитель советской службы безопасности в советской зоне генерал-полковник Серов. Как рассказал Сиднев, который был его правой рукой, самолет Серова постоянно курсировал между Берлином и Москвой, доставляя на квартиру Серова без досмотра на границе в огромном количестве меха, ковры, картины и другие ценности. С таким же грузом и автомашинами он отправлял вагоны.