Семен Резниченко - Русские и русскость

Итак, славяне были источником инноваций для европейской цивилизации. Они играли во многом ту же роль, что и Италия эпохи Возрождения, но делали это на протяжении более чем тысячелетия. Славянство было своеобразной «лабораторией креативных идей».

Однако в самой «лаборатории» всегда были проблемы со стабильным воплощением этих идей в жизнь. Воплощались они нередко достаточно масштабно, только очень часто проекты сворачивались как под влиянием внешних, так и внутренних сил. Отчасти — по причине геополитической ситуации, отчасти — по причине нестабильности внутреннего устройства славянских обществ, в которых слишком много зависело от воли личностей, а не от правил и установлений.

В более западных регионах Европы зачастую не было такого уровня личного самовыражения, зато существовали сильные стабилизирующие системы правил и социальные институты, которые позволяли долговременно и в большом масштабе реализовывать заимствованные инновации, исправлять недостатки и оттачивать механизмы применения, но делали культуру менее гибкой и более инерционной.

Различие между славянами и западными и восточноазиатскими народами можно сравнить с различием между научно-исследовательским институтом и крупной промышленной корпорацией. В исследованиях много от озарения и индивидуальности, они всегда уникальны и не похожи на другие. Для промышленной корпорации важна организация, масштаб, последовательность и постоянство, чёткий, отлаженный алгоритм производства и сбыта.

Такая специфика ещё в большей степени характерна для восточноазиатских стран: Японии, Кореи и Китая. Такие страны как Япония, Южная Корея и Китай добились большого успеха во внедрении «не своих» научно-технических и политических инноваций, а Северная Корея — политической инновации.

Но славяне, благодаря своей креативности, могут сыграть важную роль в ходе происходящего исторического перелома. В настоящее время либеральная модель общества начисто исчерпала себя. Несмотря на внушительную экономическую базу и аппарат принуждения, либерализм нужно признать полностью морально устаревшим. Носители либерального западного образа жизни очень скоро могут просто-напросто физически вымереть по причине отсутствия у них детей.

Западноевропейцам будет не просто освободиться от либерализма. Как уже говорилось, у них слишком сильны устоявшиеся нормы и социальные институты — а они целиком работают на либерализм. Славянам, в силу их ментальности и меньшей инерционности мышления, будет это сделать проще, тем более что установки современного толерантного и мультикультурального общества в славянских странах существенно слабее.

На территории по крайней мере России и Украины Великое переселение народов так толком и не заканчивалось, точнее, начавшееся в то время движение славян на Восток. Оно продолжалось и в Московской Руси, и в Российской империи, и в СССР. Например, украинцы расселились от побережья Чёрного моря до Тихого океана.

Потом Первое переселение народов плавно перешло во Второе, из Азии в Европу.

Всё это не могло не сказаться на специфике этнической идентичности восточных славян. В период Великого переселения народов некоторые её аспекты могли очень быстро меняться. Гуннами были в том числе славяне и германцы. Антами, кроме славян, ещё иранцы и тюрки. Точно так же много кто был готами и вандалами.

Также консервации такой ситуации способствовало монголо-татарское нашествие, приведшее к перекройке сложившихся этнических границ.

Сохранение ситуации перемещения у восточных славян и многие другие специфические особенности привели к сохранению подвижности восточнославянской идентичности. Этничность не стала неподвижной и изолированной, неизменной константой, как у западнославянских и по крайней мере у некоторых южно-славянских народов.

Это выразилось в малой дистанции этнической идентичности от других её видов, сильном взаимном влиянии идентичностей друг на друга, образовании из их разных видов сложных комплексов.

Разные виды идентичности достаточно легко принимают этническую и квазиэтническую специфику. Одновременно этническая специфика многое воспринимает от других видов идентичности: политической, религиозной и пр. В той или иной степени такое взаимопроникновение идентичностей существует везде. Но у восточных славян она особенно развита.

В целом идентичность многих представителей восточного славянства сравнительно изменчива и подвижна, хотя далеко не всех.

Взять территориальную идентичность. В Киевской Руси отдельные земли переросли в субэтносы древнерусской народности.

А вот политические события нашего времени: многие русские киевляне на стороне украинских националистов, в то время как украинцы Донбасса поддержали самопровозглашённые республики. Совершенно по-другому дело обстояло в бывшей Югославии, где сербы и хорваты — земляки — жестоко враждовали.

Здесь мы можем наблюдать и «политизацию» украинской этнической идентичности — частичную её трансформацию из собственно этнической в партийно-политическую.

Пример одновременно и территориальной, и социальной этнизации — этнизация крупнейших казачьих войск на рубеже XIX–XX столетий.

Но наиболее яркий пример этнизации по социальному принципу — это представители российской власти, которая всегда осознанно отделяла себя от русских, называя себя «единственным европейцем». Она же сделала официальной норманнскую теорию генезиса российского государства, постулирующую его происхождение от иноплеменников. О бытовом поведении «начальников» и говорить нечего. Со своими соотечественниками они обращаются как с военнопленными рабами…

Характерный признак далеко зашедшей этнизации политической идентичности — российский либерализм, степень этнизации которого долгое время непрерывно росла. Очень многие его странности можно объяснить именно высокой степенью этнизированности этой идентичности. Либералы, часто этого не осознавая, вели и ведут борьбу за отделение от русского государства и русского народа. Нахождение во власти либералов можно воспринимать именно как нахождение там представителей нерусского этноса. Так они и сами себя воспринимали, по крайней мере подспудно.

Высокий уровень этнизации был и у ранних большевиков, Недаром они говорили о союзе коммунистов с теми или иными народами.

В связи с этим в довольно тяжёлой и двусмысленной ситуации находились русские патриоты и славянофилы. Они позиционировали и позиционируют себя как выразители интересов всех русских. Но и они не избегли этнизации. Большинство русских воспринимали и воспринимают их как нечто особенное и внешнее. И они весьма остро чувствуют своё отличие от «средних» русских, от которого, в отличие от либералов, стараются бежать, хоть и безуспешно. Бегство от своей особости приводило к стремлению опираться не друг на друга, а на народ или государство. Но патриоты не находили настоящей поддержки ни в «народе начальников», ни в народе «простых русских», что делало патриотов (националистов) слабее либералов. (В идее Дм. Быкова о «варягах» и «хазарах», несомненно, есть рациональное зерно.)