Леонид Гиндин - Гомер и история Восточного Средиземноморья

Ученые, не желающие отнести Троянскую войну к разряду вымыслов, стремятся датировать ее так, чтобы она ни в коем случае не приходилась на годы, последовавшие за подорвавшим ахейскую мощь северным вторжением. Для тех, кто, доверяя Блегену, не усматривает в слоях Трои Vila примет позднемикенского периода III С, нет особых сложностей. Они спокойно идут за Блегеном и в его сюжетной схеме, хотя могут, как Милонас, расходиться с ним на десятки лет в конкретных датах. Так, В. Десборо и С. Уитмен считают именно истощение сил ахейцев в великой войне причиной того, что их города оказались легкой добычей «северян» [DesBörough, 1964, с. 221; Whitman, 1958, с. 43]. По Милонасу, разрушения в Микенах вообще могут быть связаны не с нападением внешнего врага, а с легендарной «Орестеей» - историей убийства вернувшегося с войны Агамемнона и последующей местью царевича Ореста за отца [Mylonas, 1966, с. 226].

Труднее тем, кто идет в этом споре не за Блегеном, а за Фурумарком (таковых большинство). Матц подчеркивает, что 1240-е годы до н.э. и позднее - время, хорошо согласующееся с возможностью «северного» нашествия, но очень плохо - с подготовкой объединенного похода Греции на Трою. По его оценке, крах ахейских столиц и культурно связанной с ними Трои Vila, скорее всего, мог быть вызван одной и той же причиной [Matz, 1956, с. 144]. Матц, Шахермейр, К. Нилендер, О. Броунир, М. Вуд, Д. Истон и другие возвращаются от Блегена к Дерпфельду, признавая «Приамову Трою» в могучей Трое VI, павшей в дни микенского величия, в начале XIII в. до н.э. [Nylander, 1963, с. 10 и сл.; Вгопеег, 1966, с. 358 и сл.; Schachermeyr, 1982, с. 91; Wood, 1985, с. 230 и сл.; Easton, 1986, с. 190]. На фоне этой резкой антиблегеновской реакции понятны и идеи Подцувайта, и настроение скептиков, вроде М. Финли или Ф. Хампля, вообще не считающих Троянскую войну сколько-нибудь надежным историческим фактом [Hampl, 1962; Finley, 1964].

Между тем нетрудно увидеть, что всех этих ученых, при многочисленных разногласиях, объединяет один постулат. Для них общеахейское предприятие, подобное Троянской войне, после бесчинств «северян» и вступления Микенской Греции в финальную, кризисную фазу ее истории, - вещь немыслимая, априори исключенная. Кажется, лишь один специалист в этом отношении идет «против течения». Это Э. Вермёль, допускающая, что ахейцы вполне могли сплотиться для такого похода через небольшой промежуток времени после драматического начала этого периода [Vermeide, 1964, с. 277]. Отметим, забегая вперед, что выводы, к которым мы приходим в настоящей главе, побуждают нас не только высоко оценить проницательность исследовательницы, но пойти еще дальше, сделав более сильное утверждение, а именно: Троянская война Атридов не только могла произойти после разорения Пелопоннеса северными племенами, она по характеру своему должна была произойти после него и вследствие него. Между этим историческим катаклизмом и величайшим, по восприятию греков, событием их сказаний реконструируется не просто временная близость, но фундаментальная причинная связь.

Если признать вместе с критиками Блегена, что ахейцы не могли быть разрушителями Трои Vila, то неизбежно встает вопрос: кто же разрушил этот город и как его драматический конец вписывается в историю Западной Анатолии конца XIII в. до н.э.? И здесь такие разнящиеся между собой ученые, как Шахермейр, Финли, Хойбек, Матц и многие другие, высказывают мысль, обычно не приходящую на ум гомероведам, размышляющим об исторической подоплеке Троянской войны. Коротко эта мысль заключается в том, что этот город уничтожили так называемые «народы моря». Под «народами моря» специалисты по истории Древнего Востока вслед за египтянами конца XIII - начала XII в. до н.э. понимают множество различных племен, совершивших в это время два больших нападения на Египёт и в самих египетских памятниках связываемых с «морем» или перифрастически, с «великой зеленью» (w; d wr). Произошли эти события при двух фараонах XIX и сменившей ее XX династии - соответственно Мернептахе и Рамсесе III. Надписи этих фараонов и являются главным источником, относящимся к «народам моря». Причем по крайней мере второй из этих походов далеко вышел за рамки локального столкновения «народов моря» с египтянами и имел неизгладимые последствия для истории всего Средиземноморья и Ближнего Востока. В первом же из них есть весьма интригующие моменты, на которые как-то мало обращалось внимания в научной литературе.

Точная датировка этих событий весьма затрудняется общей дискуссионностью древнеегипетской хронологии. Так, если принимать за точку отсчета воцарение Рамсеса II, то окажется, что для этого события существует несколько предлагаемых дат: это или 1304 или 1290 или даже 1279 г. до н.э. [Parker, 1957, с. 42 и сл.]. Соответственно с принятием ранней даты нам следует отнести первое нападение «народов моря» к 1232 г. до н.э., а второе к 1191— 1190 гг. до н.э. [Barnett, 1975, с. 366-371]. Вторая, промежуточная дата воцарения Рамсеса II даст нам для этих битв соответственно 1219 и 1180-1177 гг. до н.э. [Schachermeyr, 1982, с.91]. А если отсчитывать от самой поздней из допускаемых дат, то jnepeoe нападение припется на 1209/1208 г. до н.э. Тогда исследователи либо вынуждены сдвигать вторую войну куда-то в 1160-е годы до н.э., что по многим причинам кажется неправдоподобно поздней датой, либо же, основываясь на гипотезе, значительно сокращающей время правления Мернептаха, относят это вторжение все к тем же 1180-1177 гг. до н.э. [Н61Ы, 1983, с. 125]. Ниже мы будем исходить из двух первых хронологий, самой ранней и промежуточной, расценивая разрыв между ними как временнбй интервал, в пределах которого должны были произойти описываемые события.

Начинаются они с того, что на 5-й год правления фараона Мернептаха (в ранней датировке 1232 г. до н.э) во время очередной войны между Египтом и его соседями - лувийцами последние получили необычных союзников. Среди них неожиданно оказались лукка-ликийцы (Rw-kw), а также другой народ, хорошо знакомый египтянам с начала XIV в. до н.э., народ шардана ($;-r;-d;-n; 1 ЛЕОНИД ГИНДИН, ВАДИМ ЦЫМБУРСКИЙ ГОМЕР И ИСТОРИЯ ВОСТОЧНОГО СРЕДИЗЕМНОМОРЬЯ ) [Breasted, т. 3, с. 241 и сл.]. В XIV-XIII вв. до н.э. отряды шардана, неизвестно откуда пришедших на юг Средиземноморья, служат наемниками в Библе, в Египте, где для поселений этого народа выделяются специальные области в долине Нила. Не исключено, что они же составляли в Угарите воинские подразделения Jrtnm [Faulkner, 1975, с. 226; Barnett, 1975, с. 360; Lehmann, 1983, с. 80 и сл.]. Контингент шардана, входя в войско Рамсеса II, храбро сражался против хеттов при Кадеше. При Мернептахе же шардана внезапно'изменили ориентацию, выступив с ливийцами против Египта. То обстоятельство, что Мернептах упоминает их в числе «северных народов, пришедших со всех сторон», заставляет думать о прибытии в Левант некой новой группы шардана. Во всяком случае, старая гипотеза, связывающая их имя с названием города Сарды в Лидии [Mertens, 1960, с. 79], должна быть решительно отклонена, ибо основывается лишь на греческой передаче малоазийского топонима, не считаясь с его звучанием в оригинале (ср. лид. Sfarda, др.-перс. Sparda - «житель Сард» [Zgusta, 1984, с. 542]).