Владимир Сафир - Первая мировая и Великая Отечественная. Суровая Правда войны

Поэтому клеветническую фразу — «не приемлет нашу победу» — я, имея на то полное моральное право, комментировать не собираюсь — пусть она остается на совести лауреата Государственной премии РФ в области военной истории. Да и «судьбой» мы не обижены, так как следов «амбициозности», кроме Гареева, у нас пока никто не обнаружил.

Что касается наших моральных позиций и оценок происшедших событий войны,то в их основе заложено не восхваление какого-либо специально выбранного военачальника, а прежде всего глубочайшее сострадание к погибшим нашим воинами искреннее желание добиться того, чтобы были названы действительные потери наших войск(теперь уже только их верный порядок цифр) и четко определены истинные виновники былых трагедий. Если короче — народу надо сказать всю правду,объяснить нашим вдовьим бабушкам в деревнях, почему из десяти призванных на войну в лучшем случае возвращался один. Простые люди давно и раньше конъюнктурных историков поняли и осознали, что за всеми псевдотеоретическими схватками как бы незримо стоят миллионы и миллионы погибших участников войн и вооруженных конфликтов, задавая из своей неземной обители вопрос, который многие из выживших, к сожалению, как бы не слышат: «Когда же Вы расскажете народу о войне Правду и покажете ее такой, какой видели ее мы и какой она была на самом деле?».

Уверен, что давно пора операциям наших войск в этих вооруженных конфликтах и особенно в Великой Отечественной войне дать более объективные оценки вне зависимости от их успеха или неудач, реальных результатов, не оглядываясь при этом на авторитет конкретных военачальников.

Поэтому неприемлемы попытки определенных групп историков по прошествии более чем полвека после окончания Великой Отечественной войны продолжать морочить своему народу голову, пытаясь скрывать и заглаживать различными, порой нечистоплотными способами трагические факты его истории, фальсифицируя их и прикрывая эту аморальную ложь «патриотизмом».

Вызывают возражение попытки построить «причесанную» схему боевых операций в войне, обусловив ее сфальсифицированными «нормальными» потерями наших войск и снабдив, зачастую неоправданно комплиментарными оценками действия отдельных военачальников.

Вместе с тем, реально оценивая состояние отечественной историографии, не трудно предположить, что подобную объективную оценку, скорее всего, сделает в основном уже следующее поколение историков, не зараженное на генном уровне идеологическими и ведомственными пристрастиями. Что же касается нас, то свой, безусловно, незначительный вклад в уточнение отдельных эпизодов победной битвы над врагом, мы считаем делом нашей Совести и Чести.

Исходя именно из этих позиций, и была написана статья «Во всем ли прав историк генерал армии М.А. Гареев?». И хотя, как теперь вдруг стало известно, спор предстоит вести с «самым выдающимся исследователем и пропагандистом полководческого дарования Жукова», авторская позиция не изменилась («испуг» планом работ не предусмотрен), и ничего не «ниспровергая», М. Гарееву будут даны объективные, документально подтвержденные опровержения по всем несправедливым выпадам как в адрес его оппонентов, так и по оценкам некоторых событий Великой Отечественной войны.

Поэтому на суд заинтересованных читателей предлагаются следующие возражения и комментарии к статье доктора исторических наук М. Гареева «Битва на Халхин-Голе». К сожалению, следует отметить, что он не опроверг практически ни одного из наших возражений,привел только точную хронологию халхингольской битвы (не найдя в ней никаких недостатков и сделав более чем спорные выводы о ее значимости); необъективно прокомментировал деятельность Г.М. Штерна, особенности «каллиграфического почерка» Г.К. Жукова; штурм Зееловских высот и др. Заканчивается этот, во многом неточный, а местами просто неверный анализ оскорблениями оппонентов по отработанной десятилетиям «совковой» методике.

Так что давайте вместе, уважаемые читатели, разберемся, что в статье «Битва за Халхин-Гол» достоверно, а что таковым не является. Априори уступая Гарееву первое место на подиуме в словесной перепалке, попытаюсь вернуть себе преимущество, опираясь, главным образом, на историко-архивные документы.

Так как нашу статью многие не читали, то сообщаю: оценивая сражение на р. Халхин-Гол, мы ни словом не обмолвились о каких-либо сомнениях в его конечном, победном завершении. Однако отметили, что битва эта на самом деле была не такая уж простая (не «под фанфары») — начиная ее, войска Красной Армии не имели еще достаточного боевого опыта. В должной мере не имел его и Г.К. Жуков. Опыт этот, как войска, так и Г.К. Жуков начали приобретать уже в ходе очень напряженных боев. Вопреки бравурным утверждениям М.А. Гареева, только после завершения этой битвы И.В. Сталин посчитал возможным сказать Г.К. Жукову: «Теперь у Вас есть боевой опыт» (значит «до того» его не было! — B.C.) [90]. Мы же, изучая ход боевых действий на р. Халхин-Гол, без труда заметили, что при их описании допускается «недостаточно объективный подход», и в ходе боев на монгольских просторах все было «далеко не так красиво». Вот и вся «критика». Нет даже следов оценок «всего хода сражения с обратными знаками», как нет и намека «извратить» и «переиначить» ход этих событий. Это все от лукавого и попахивает подлогом (как говорят — «с больной головы на здоровую»). Гареев же весь акцент делает на то, что Жуков принимал «смелые» решения. Однако довод этот ущербен по своей сути, ибо полководец должен принимать прежде всего «верные» (правильные) решения (слова «смелые» и «верные» синонимами не являются) и только после этого переходить к решительным и смелым действиям, исходя из реальной обстановки. Ну что, например, «верного» в неподготовленной примитивно-лобовой атаке танковых частей, о подробностях которой Жуков с таким благодушным удовлетворением рассказывает Симонову: «... Им (танковой бригаде Яковлева — B.C.) еще оставалось пройти 60 или 70 километров и они их прошли... И вступили в бой (а это значит — цели не разведаны, тот, кто хоть 10 минут сидел в танке, знает, что «с ходу» в боевом положении командир и механик мало что могут увидеть на поле боя, и определить местоположение противотанковых артиллерийских средств практически не могут — B.C.). Бригада была сильная, около двухсот машин. Она развернулась и пошла (в смысле — ее развернул Жуков и без необходимой подготовки с хода бросил в бой. — B.C.). Понесли очень большие потери от японской (не подавленной! — B.C.) артиллерии, но, повторяю, мы к этому были готовы».