Владимир Сафир - Первая мировая и Великая Отечественная. Суровая Правда войны

Да и отвлекли в район Ржева немецких войск минимальное количество, так как там была организованная по всем правилам (видимо, в соответствии с требованиями, изложенными в работе «Оборона» фельдмаршала фон Лееба) оборона 21-й дивизии [312]9-й армии. Возглавлял ее один из лучших «защитников» вермахта генерал В. Модель (крайне жестокий, сотрудничал с карательными отрядами СС и т.п.). За свои успешные оборонительные действия в 1941-1943 гг. против пытавшегося наступать Жукова (и Конева), он получил звание генерал-полковника и Рыцарский крест с Дубовыми Листьями, врученный лично Гитлером.

Таким образом, ослабив потенциал Сталинградской группировки (выделение войск из Резерва для Жукова было многократно большим, чем аналогичное для 9-й армии Моделя), Ставка лишилась уникальной возможности (кошмарные сновидения Манштейна!) мощным ударом из Сталинградского района в южном направлении (на Ростов!) отрезать, окружить и уничтожить всю группу армий «А» (17 А, 4 рум. А, 1 и 4 ТА и др.), то есть более 900000 человек! Но вот как раз тех «жуковских» войск, распыленных в битвах подо Ржевом, и не хватило для успешного завершения подобной операции. А чуть позже Манштейн уже и сам нанес мощный контрудар на Харьков с грустными для нас последствиями. Так (или приблизительно так) оценивают стратегическую ситуацию того времени многие современные историки.

Правда, в последнее время покров над таинственной и «невидимой» операцией «Марс» стал осторожненько приподниматься. В НВО № 20 с. г. появилась достаточно подробная и интересная статья М.Ходаренка и О.Владимирова «Не в бой, а на убой» о боевых действиях 20-й армии в ходе 2-й Ржевско-Сычевской операции. Из статьи следует, что операция проводилась по примитивной схеме в совершенно непригодных для наступления погодных условиях: туман и снегопад, глубокий снежный покров, артиллерия стреляет только по площадям, при отсутствии разведки атаки часто проводятся вслепую и т.п. Все эти (и многие другие) недостатки были свойственны и всей операции «Марс»: очевидные просчеты планирования, недооценка сил противника, игнорирование погодных условий, рельефа местности и многое другое (в это же время (25.11.1942-20.1.1943) проводилась и Великолукская операция 3-й Ударной армии). Одна только 20-я армия (а всего их было 6) потеряла около 60 тысяч человек (более 50% своего состава).

Но есть к авторам и пожелания. Видимо, не преодолев полностью «синдром Жукова», они не показали читателям весь грандиозный масштаб операции «Марс». М.Ходаренок и О.Владимиров как бы «прикрыли» автора этой катастрофы, аккуратно ставя впереди его фамилии слово; «Ставка» («... Ставка (?! — B.C.) и ее представитель Георгий Жуков требовали только одного — наступления во что бы то ни стало»). Но не Ставка непосредственно проводила операцию «Марс»! Единоначальником и исполнителем (как и инициатором ее проведения) был Жуков! Так надо, не оглядываясь на Гареева, и говорить. «... К середине декабря операция «Марс», превратившись в кровавую бойню, окончательно выдохлась» [313]. Короче говоря, Жуков, к сожалению, повторил как бы под копирку практически все свои ошибки (по оценке Генштаба: «уподобляясь действию растопыренными пальцами»), которые он совершил, будучи командующим Западным направлением, при проведении Ржевско-Вяземской операции в январе-апреле 1942 года.

Таким образом, с учетом вышесказанного, а также имея ввиду, что за весь период проведения широкомасштабных операций в Ржевском районе, только в одной («Марс») количество войск превышало миллион человек, названная Гареевым цифра задействованных войск («не более 1,25 млн. чел.») достоверной признана быть не может, так как она соответствует личному составу соединений в начале операций и не учитывает постоянно поступавшего многочисленного пополнения.

Желающих же еще поспорить по этим показателям адресую к журналу «Вопросы истории», который эти данные опубликовал еще 4 года назад.

Далее, считая другие возражения и замечания Гареева не столь существенными или просто неточными, более коротко я прокомментирую только некоторые из них. Продолжим.

4. Говоря о, якобы, «несправедливом» отношении редакции ВИА к Жукову, отвержении «реальных результатов» жуковских операций и т.п., Гареев лукавит, ибо:

— реальные результаты побед Жукова никто и никогда не отрицал, только они рассматривались в более полном объеме — и преимущества и недостатки. И не вина редакции, что очень часто вторых показателей оказывалось больше, чем первых. Дело в другом — в необходимости показать реальные (а не уменьшенные) потери, понесенные войсками в этих операциях. Гареев делает все возможное (и невозможное), чтобы этот вопрос затуманить, а показатель потерь уменьшить или убрать вообще, как он и ему подобные сотворили с битвой «Марс». Из-за оглушительных и неоправданных потерь (как результат бездарного, в данном случае, руководства операцией) битву под шумок «убрали» из всех основных послевоенных изданий — Советская военная энциклопедия, учебник для военных академий Советских ВС «История военного искусства» и др. (насколько мне известно, довольно «мягкий» анализ этой битвы, возможно, впервые появится в подготовленном к выпуску 5-м томе новой Военной энциклопедии).

— пример об оценке актера — «как он сыграл роль во время самого представления» столь же неудачен, как и обоснования (о чем я уже писал) о «взятии городов к празднику». Генерал, видимо, не знает, что по «конечному» результату можно оценивать, например, успех победителя в коротком спринте на 100 метров, даже если стартующий «засиделся» немного на старте. У театралов подходы совсем другие — они оценивают (не интересуясь деталями репетирования роли, падал ли актер в оркестровую яму или нет) игру актера (актеров) на протяжении всего спектакля. Поэтому плохая игра в 1-м действии не компенсируется в полной мере успехом только в последнем, как это предполагает Гареев. Чтобы научиться применять оценки мира искусств, нужно одно — чаще ходить в театр.

Применительно к Халхин-Голу (как это предлагает «театрал» Гареев) на самом деле следует рассматривать действо из 2-х актов: 1-й — начало операции (не относя его к «репетиции») и 2-й — завершение боев. «Актер Жуков» (по методике Гареева) первое действие отыграл откровенно слабо (только «входил в роль»), а второе — достаточно убедительно («не расплескал образ»). Вот такая получилась театральная рецензия. Поэтому объективный разбор по «действиям» — этапам халхингольских боев не дает оснований генералу упрекать меня в «нагнетании только отрицательных эмоций».

5. Опять затевается явно излишний спор о Штерне (якобы я его «идеализирую»). Однако обсуждение Штерна началось только после того, как Гареев, смутно представляя, что такое элементарная тактичность и корректность, небрежно бросил в адрес заслуженного и к тому же репрессированного военачальника постыдную фразу — «... Все эти Штерны»...Удивление вызвало и утверждение Гареева — Штерн был «в основном политработником». Что касается намека на то, что Штерн командовал 8-й армией в Финскую кампанию, то всем известно: руководством страны и наркоматом обороны вся эта кампания была проведена настолько неорганизованно и без должной подготовки, что пытаться определить на аптекарских весах, кто из командармов действовал в этом сумбуре лучше, а кто хуже, нет никакого смысла.