Владимир Сафир - Первая мировая и Великая Отечественная. Суровая Правда войны

Во-вторых, вряд ли следует говорить о какой-то «ошибке переводчика», ибо в своей книге эту жуковскую «мысль» Эйзенхауэр комментирует отдельно (ранее в свою статью я этот абзац не включил): «Я живо вообразил себе, — пишет Эйзенхауэр, — что случилось бы, если бы какой-нибудь американский или английский командир придерживался подобной тактики, и даже еще более живо я представил себе, что сказали бы люди в любой из наших дивизий, если бы мы попытались сделать подобную практику частью своей военной доктрины». Что касается глубокомысленных азбучных «разъяснений» Гареева о том, что «под тяжестью пехотинцев они (противотанковые мины, о которых и разговора-то не было — B.C.) не могут взорваться», то надуманность их очевидна — делается неуклюжая попытка увести читателя от сути вопроса (говорилось о противопехотных минах).

В-третьих, если и после этих цитат не отпала охота уточнять качество перевода указанного издания, то гареевский коллектив может сам проделать подобную работу, благо есть еще одна ссылка: Eisenhower D. Op. cit. p. 465-468. Желаю успехов.

Оценивая все вышесказанное, объективный читатель без труда заметит, что обвинения Гареева в массе своей малодоказательны, надуманы и поверхностны. И, строго говоря, из-за очевидной вздорности этой «гареевщины» ее можно было бы оставить и без внимания, если бы не одно обстоятельство — вся «аргументация» густо замешана на личных оскорблениях оппонентов (в том числе и меня).

В заключительной части своей статьи «Уроки не впрок» Гареев посетовал на то, что наша общественность последнее время стала все больше и больше обращать внимание на складывающуюся (и сложившуюся) в нашей Армии, да и в стране форму «генеральских» взаимоотношений на уровнях «начальник — подчиненный», «генерал — солдат» и др. Казалось бы, при воспеваемой «социальной справедливости» здесь должна быть «тишь, гладь, да Божья благодать». В действительности же все оказалось, мягко говоря, «значительно сложнее». Очень многие ветераны армии, прослужившие 40 и более лет (да и менее того) все чаще и чаще высказываются в таком духе, что социальное «экваториальное» расслоение армейских рядов характеризуются простой, но достаточно ясной формулой — «генералы и другие» (полковники,... солдаты) — эдакий горизонтальный срез армейской, как модно сейчас говорить, «вертикали». Правда, так считают не все. Услужливый и подхалимский менталитет еще многих (такими нас растили, «делали») столь объективную оценку переварить просто не в состоянии.

Но все чаще и чаще начинают появляться статьи, затрагивающие очевидную дисгармонию, складывающуюся десятилетиями еще со сталинских времен, именно в элементах армейской «вертикали власти». Например, в НВО № 18 (я это уже отмечал) полковник в отставке О.Парусинов в статье «В России генерал — не звание, а счастье» лишь слегка ковырнул эту тему, отметив, что «по существу, только с воинского звания «генерал» служба в Вооруженных Силах превращается в радость...». Но «не долго музыка играла» — уже в НВО № 22 («Обида ветеранов») он получил «достойный» ответ от совета ветеранов в/ч 14492. Пока они выясняют отношения (не будем им мешать), обращу внимание читателей на выступающий на передний план вопрос, производный от выше названной темы (частично о нем я упоминал в статье о безвозвратных потерях армии — ВИА № 2(17) и 3(18), имеющий непосредственное отношение к потерям войск в ходе боевых действий. Разговор идет о больной для нас теме, безусловно, запретной до последнего времени, о сложившихся и узаконенных взаимоотношениях на уровне «старший — младший» или «командир — подчиненный». Хотя следует отметить, что породили подобную ситуацию отнюдь не сами генералы, а та Система, в обозначенных рамках которой они (генералы) и позволяли себе подобное поведение.

Эти вопросы удачно осветил М.Ходаренок в статье «Солдатская этика. И свой и чужой исторический опыт свидетельствует о том, что это важнейший фактор боеспособности армии». (НВО № 19, 2001).

Автор обратил внимание на следующие характерные моменты взаимоотношений солдат и военачальников в немецкой и нашей армиях.

О немцах:

— Даже в конце войны «... отдаются и выполняются приказания, солдаты упорно бьются за каждую улицу, каждый дом.... И все это без малейшей надежды на общий успех...».

Приводится пример: запрос в Ставку командующего 6 А Паулюса (24.01.1943), окруженной под Сталинградом, о возможности эвакуации «отдельных специалистов... Обо мне, конечно, речи быть не может». Паулюс тут же получил отрицательный ответ. Поэтому более 20 немецких генералов попали в плен, не бросив свой личный состав. Наиболее известные из них: Зайдлиц (51 АК), Штрекер (11 АК), Гейтц (8 АК), Иенке (4 АК) и др. Как известно, исключение было сделано только для командира 14 ТК Ханса Хюбе. Вначале он отказался выполнить приказ фюрера прибыть в Ставку, однако, был вывезен силой в связи с назначением командующим 10 А (в Италии) и вскоре командующим 1-й танковой армией (намечался на ГА «Южная Украина», но погиб в авиакатастрофе при подлете к Ставке). В то же время из котла было вывезено 30 тысяч раненых. В подобных случаях в немецкой армии действовало железное правило эвакуации, которое никогда не нарушалось: вначале раненые, потом солдаты и уж после этого офицеры.Вот оценка Э.Манштейна: «... в той обстановке, в которой находилась 6-я армия, по понятиям немецкой солдатской этики(выделено мной — B.C.) ... офицеры должны были уступить первую очередь солдатам,за которых они несли ответственность».

Что касается нашей армии, то понятие «солдатской этики» в войсках, как мы знаем, не существовало — предпочтение было отдано «генеральской», о наличии которой и ее всеподавляющем влиянии советские идеологи предпочитали не распространяться.

— О едином продовольственном снабжении: «Например, фельдмаршал Эрвин Роммель ... требовал, чтобы лично ему и его штабу выдавали такой же паек, как и войскам». (У нас же «даже командиру взвода полагалось дополнительное питание..., а чем выше должность и звание, тем разница была существеннее»). И как вывод: «Необходимо с горечью признать: у немцев вера младших в старших и взаимное уважение между командирами и рядовыми бойцами было значительно крепче, чем у нас». В таких случаях говорят — «на порядок!».

Могу только добавить к примеру М.Ходаренка «объективку» по этому вопросу и на другого фельдмаршала. Э.Манштейн: «... Особенно приятно было, когда вместо обычного ужина(выделено мной — B.C.), состоявшего, как правило, из хлеба, копченой колбасы и маргарина... мы (штаб 56 ТК — B.C.) получали жареную курицу... Правда, куры и утки были редкостью, поскольку ... на них приходилось много других любителей» [315].