Элизабет Хереш - Распутин. Тайна его власти

Среди сторонниц Илиодора самой пламенной, очевидно, была Хиония Гусева. Она испытывала к Распутину ту же ненависть и жажду мести, что и Илиодор. «Гриша — это дьявол, — говорила она, — и я его убью, как пророк Илия, который по велению Господа убил четыреста пятьдесят лжепророков Ваала, — потому что Распутин намного хуже их…»

Синицыну дорого обошлись его показания. Через несколько дней он умер от отравления. Илиодор давно уже скрывается за границей.

Хиония Гусева на допросе подтверждает свое намерение убить Распутина, но не выдает предполагаемого заказчика убийства, Илиодора. По ее словам, она хочет отомстить за поруганную честь девушек, опозоренных Распутиным — среди них была и монашка. Перед этим она сообщает все, что знает о Распутине: «Хиония Кузьминична Гусева, 33 лет, родилась в Сызрани Симбирской губернии, временно проживающая в г. Царицыне. Особых примет нет, русская, православной веры, начальное школьное образование, не замужем, швея, состояния нет, прежде судима не была. (…) Я чувствую себя виновной в том, что намеренно по заранее составленному, плану нанесла удар кинжалом в живот Григория Ефимовича Нового, с целью убить его (…) Кинжал я купила у одного черкеса на базаре в Царицыне за три рубля. Деньги на это мне никто не давал. Я знала Григория Распутина с 1910 года по Царицыну. (…) Сначала я считала его, как и другие, пророком, но потом узнала, что он был ложным пророком, антихристом. Для того, чтобы защитить христианскую истину, я решила предать его божьему суду — то есть лишить его жизни…»

Суд приходит к выводу, что Хиония Гусева совершила преступление в состоянии невменяемости и расценивает его как действие, совершенное в состоянии аффекта под воздействием религиозно-политического самообмана.

Конфискованная у Гусевой газета содержит подробное описание отчасти общеизвестных, отчасти известных только в Царицыне скандальных историй о Распутине. Среди прочего цитируются сообщения Илиодора о Распутине:

«…Через два года после того, как мне порекомендовали его в качестве особо религиозного человека, архимандрит Антоний рассказал, что он застал Гришу в Казани с одной женщиной. (…) У нас в Царицыне Гришу почитали как Бога. Когда он приходил в какой-нибудь дом, все бросались ему в ноги и целовали руки — и простые и образованные люди. Гриша везде с большим удовольствием целовал только молодых красивых девушек и женщин, старых он отталкивал. Тогда этого никто не замечал. (…) Однажды в течение нескольких часов занимался этим в монастыре Царицына с монашкой, о чем я узнал только несколько месяцев спустя. (…) Когда я гостил у него в Покровском, то был удивлен, что он так богато живет. То, что он не был больше таким грязным, как в первое время в Петербурге, было ясно, но в его деревне я увидел большой, красивый, дорогой дом, ковры, иконы и много других вещей. Сам он роскошно одевается. Крестьяне считают его бездельником, идиотом, „хлыстом“, мошенником (…) Мне он рассказывал, как ходил с другими женщинами в баню, как он с ними раздевался и т. д. Его жена молчит, но иногда она выгоняет из дома девок Распутина…»

Показания самого Распутина: «Зовут меня Григорий Ефимович Распутин-Новый, 50 [66] В действительности Распутину в 1914 году 45 лет. лет, православный, крестьянин с. Покровского, где и живу, малограмотный, под судом не был, показываю: вчерась после обеда, часа в четыре дня, я побежал дать телеграмму и вышел за ворота своего дома на улицу; вижу, ко мне подошла незнакомая мне женщина с завязанным ртом и лицом так, что видны были одни лишь глаза, с поклоном.

Я приготовился дать ей милостыню и вынул из кармана портмоне. В этот момент у нее блеснул в руках кинжал, и она меня им один раз ткнула в живот около пупка, и я почувствовал, что из меня полилась кровь (…)

Я эту женщину не видел в жизни ни разу и каких-либо столкновений и дел с ней у меня не было. (…) Я думаю, что она была подослана убить меня Илиодором Труфановым, так как он на меня имеет все подлости. Других доказательств моего подозрения на Илиодора я не имею. Он на меня писал жалобы в Святейший Синод и посылал обо мне телеграммы Сазонову [67] Позже Распутин от этих слов отказался. , министру иностранных дел, а читали их мне сазоновские, так как я человек безграмотный. Наша распря пошла из-за того, что я не пускал его по Волге с богомольцами и был против выдачи ему денег на его газету [68] И то и другое противоречиво изложено другими свидетелями. . Наконец, Илиодор похитил у меня в Покровском важное письмо (царицы), которое и передал высшим властям. Больше показать ничего не имею.

Прошу протокол мне не читать, потому что я не люблю слушать мной продиктованное».

Словно сама собой, появляется еще одна косвенная улика, подтверждающая причастность Илиодора к покушению на Распутина, в виде короткого письма, отправленного из-за границы: «Я вышел победителем из этой борьбы, а не ты, Григорий! Твой гипноз рассеялся, как дым перед лицом солнца. Говорю тебе, что ты умрешь, несмотря ни на что!

Я — твой мститель».

Когда осенью 1914 года после пережитого покушения Распутин возвращается в Петербург, уважение к нему царицы становится больше, чем когда-либо. Это можно измерить даже с помощью цифр. По записям секретаря Александры, Ростовцова, к этому моменту из средств государыни через госпожу Вырубову «согласно указаниям ее Императорского величества упомянутой личности (Распутину) была выплачена сумма в размере 75 000 рублей». Для сравнения: траты царицы, которая считается экономной, если не сказать скупой, составили за весь 1914 год 36 000 рублей, из которых на пожертвования было выдано 20 000 рублей. Неясно, каково было предназначение такого состояния — ведь плата за городскую квартиру Распутина в 2000 рублей в год также осуществляется за счет царицы. Возможно, тем самым Александра Федоровна хотела оказать помощь семье Распутина, особенно, его троим детям, на тот случай, если Григорий станет жертвой нового покушения.

С вступлением России в войну декорации, представляющие собой фон для деятельности Распутина, меняются. Молитвами и пением провожает народ переполненные поезда с отправляющимися на фронт солдатами. Почти все представительницы женского пола из разных слоев общества поступили на гражданскую службу или занялись оказанием первой медицинской помощи. Кто-то добровольно пошел работать на военные заводы, а кто-то шить подушки для раненых.

Считается хорошим тоном, особенно в кругу высокопоставленных женщин, учиться на курсах медицинских сестер — как царица, ее старшие (девятнадцати и семнадцати лет) дочери и госпожа Вырубова. Александра распоряжается переоборудовать один флигель дворца под госпиталь, где она работает с Ольгой и Татьяной. Дворянские семьи следуют этому примеру и частично оборудуют свои дворцы под рабочие помещения для милосердной деятельности, чаще всего по снабжению санитарных поездов и полевых лазаретов.