Элизабет Хереш - Распутин. Тайна его власти

Но для России — это начало конца, поскольку из-за постоянного отсутствия царя, начиная с осени 1915 года, все происходящее в столице выходит из его поля зрения и контроля, а решающая сила в принятии правительственных решений постепенно переходит в руки царицы, точнее — Распутина.

16 сентября 1915 года Распутин получает анонимное письмо: «Григорий, наше отечество скатывается в пропасть. За кулисами хотят заключить мир. Так как ты получаешь шифрованные телеграммы, ты имеешь большое влияние. Но мы, избранные в Думу, требуем от тебя, чтобы ты позаботился о том, чтобы министры отвечали перед народом и чтобы Дума собралась в конце сентября для спасения нашего отечества. Если ты этого не выполнишь, мы тебя убьем, пощады не будет. Наша рука не дрогнет, как у Гусевой, и мы достанем тебя, где бы ты ни был. Нас десять человек, и жребий пал на нас…».

Письмо может показаться загадочным, но в нем четко видны признаки негодования населения, и это позволяет предположить, что в кругах депутатов Думы формируется антиправительственная коалиция.

Однако совершенно не ясно, что происходит за кулисами: созыв Думы не входит в интересы Распутина, поскольку здесь обсуждаются все скандалы и его интриги, что представляет опасность для положения именно тех лиц, которыми управляет Распутин как марионетками в интересах его правящей клики.

Дума все-таки собирается (без участия Распутина), но уже через пару недель ее распускают. Насущные проблемы остаются. Недовольство растет.

К французскому послу Палеологу, представителю союзнической Франции (которая заинтересована в стабильной ситуации в России как предпосылке успешного ведения войны) приходит русский офицер. Он открыто говорит о том, что группа единомышленников готовит путч: царь должен отречься от престола в пользу Великого князя, царица будет сослана в монастырь за Урал, Распутин и Вырубова — в Сибирь.

В этом же 1915 году появляются две противоречащие друг другу публикации. Одна — вышедшая небольшим тиражом брошюра «Мысли и самоанализ некоего старца», которая, вероятно, должна служить реабилитации Распутина. Другая вышла из-под пера старого недруга Распутина, Илиодора, который из норвежского города Христиании распространяется о своих переживаниях и опыте, связанных с «дегенерировавшим божьим человеком» и со всем тем, что он узнал о нем из чужих рук. В этой публикации Илиодора поддержал не кто иной, как Максим Горький, рассматривающий ее «как чрезвычайно нужную и полезную». В смысле своей идеологической деятельности против буржуазного общества, что уже можно было слышать из уст представителей левых партий при сходных условиях, компрометация царского правительства посредством разоблачения ситуации с таким скандальным придворным советником, как Распутин, была им только на руку.

Позже выяснилось, что Горький за свою издательскую деятельность получает финансовую поддержку от германского правительства через российских посредников; поскольку любая информация, дискредитирующая царский режим, которую публикуют левые партии, наряду с пацифистской пропагандой, — в интересах Германии.

Так как Германия недооценила Россию как военного противника, а значит и не спрогнозировала продолжительность войны, министерство иностранных дел Германии уже с января 1915 года стало отчасти финансировать революционное российское движение, чтобы с помощью революционной пропаганды подорвать боеготовность российских войск, настроить население против правительства и, таким образом, внести свою лепту в свержение царского правительства с целью заключения принудительного при таких условиях сепаратного мира.

Германскими деньгами управляет посредник, живущий на Западе, «главный российский идеолог» и единомышленник Ленина и Троцкого, Александр Парвус (Гельфанд). Он играет ведущую роль в агитационной работе и революционном и забастовочном движении 1905–1906 годах, и работает на стороне Ленина и окружающих его революционеров, которые находятся в эмиграции в Цюрихе и ждут своего часа.

На основе детально разработанного плана переворота, который Парвус передал в начале 1915 года государственному секретарю МИДа Германии в Берлине, г-ну Циммерманну, он получает финансовые средства для осуществления этого дела. Условие: революционная группа должна прийти к власти и заключить мир на германских условиях. Парвус создает в Копенгагене «Бюро международных экономических отношений» и осуществляет (большей частью нелегально) сделки между Германией и Россией.

Финансовые средства германского министерства иностранных дел поступали в Россию через информированных лиц, которых Парвус нашел в нейтральных странах — Дании и Швеции. В этой работе также задействованы агенты, которые сами проводят в России агитационную работу в пользу революционного движения. Позже речь пойдет и об оружии и взрывчатых веществах, поступающих в Россию для осуществления актов саботажа, для подрыва мостов, железных дорог, обеспечения фронта или для снабжения городов. Тем самым создается ситуация дефицита и безысходности, которая используется агитаторами для организации забастовок и беспорядка, а на фронте ведет к парализации боеспособности армии.

Все это должно, судя по содержанию секретных записок Министерства иностранных дел, начать претворяться в жизнь уже в 1915 году, и план переворота планировалось осуществить еще в те годы. Но из-за того, что царь взял на себя Верховное командование и провел меры по обеспечению более эффективного снабжения и руководства армии, ожидаемые предпосылки для создания хаоса в стране несколько отодвинулись. Итак, почва для революционных действий еще далеко не созрела.

Для ускорения процесса подкупают и российских политиков, чтобы избежать принятия решений по стабилизации положения. Германское министерство иностранных дел постоянно находится в курсе событий благодаря непрерывным сообщениям посредников Парвуса о положении в России, при царском дворе, о подоплеке в принятии решений и о лицах, которые их принимают, а также о дискуссиях в Думе.

30 мая 1916 года приходит сообщение германского посланника в Копенгагене, находящегося в контакте с Парвусом, рейхсканцлеру Бетманну-Хольвегу: «Д-р Гельфанд, вернувшись из Стокгольма, где он проводил консультации с русскими революционерами, сообщил, что предоставленная в его распоряжение сумма в один миллион рублей была сразу отослана в Петербург и передана по назначению. (…) Доверенные лица отсоветовали ему сразу начать акцию, поскольку это было бы слишком рано. (…) Несмотря на неизменную решительность революционеров, (…) политическая ситуация изменилась (…) и увеличилось сопротивление буржуазных партий революционному восстанию. Правительство не было пассивным и приняло хитрые меры, чтобы противодействовать такому движению, передав руководителям левых партий ответственные посты. Кроме того, оно приняло меры, чтобы смягчить нехватку продуктов питания в Петербурге (…)».