Михаил Постников - Критическое исследование хронологии древнего мира. Восток и средневековье. Том 3

Даже после тимуровской катастрофы население завоеванных областей не восстало против османов, а, напротив, явно поддерживало их против бывших своих властителей. Иначе невозможно объяснить, почему османы смогли удержаться в этих районах, отделавшись лишь незначительными территориальными уступками, а после устранения угрозы со стороны Тимура быстро восстановить (и даже расширить) прежнюю империю. Отсюда, в частности, следует, что экономика этих областей вовсе не была разрушена, а, наоборот, находилась в состоянии вполне удовлетворяющем местное население.

По совокупности всех обстоятельств мы должны признать рассказы о жестоком, сопровождавшемся кровью и зверствами турецком завоевании Византии вполне безосновательными. На самом деле это «завоевание» было, судя по всему, довольно спокойным «верхушечным» переворотом, мало затронувшим массы. Пришедшие османы просто сбросили правящую верхушку и сами заняла ее место. Все происходило почти так же, как двести лет назад при завоевании франками Греции.

За шестьсот лет до этого Ромейская империя перешла от библейско–агарянского вероисповедания к его евангельско–христианской форме. Теперь же произошло обратное движение: империя возвратилась к мусульманству, в котором в наиболее чистом виде сохранилось бывшее агарянство. Турецкое завоевание вполне равнозначно победе иконодулов, но традиция первую старается как можно сильнее преувеличить, а вторую, — в основном под влиянием церковников, — по возможности преуменьшить.

Основное отличие этих двух религиозных революций состояло в том, что вторая сопровождалась сменой греческого языка турецким. (Впрочем, можно думать, что и во время иконоборства произошло нечто подобное: прежде официальным языком церкви был библейский язык, а после победы иконодулов им стал греческий).

На этом основании считается, что имела место массовая иммиграция турок в Малую Азию, повлекшая полное изменение этнического состава этой страны. Однако не имеется никаких сведений о массовом бегстве ромеев или об их уничтожении турками. Напротив, многие мусульманские источники сообщают о почти поголовном переходе ромеев в мусульманство. Надо полагать, что современные турки — это потомки средневековых ромеев,перешедших в мусульманство и воспринявших вместе с религией язык своих господ, подобно тому, как современные греки — это потомки тех же ромеев,но оставшихся верными христианству и родному языку. Этнические же тюрки, составлявшие первоначально тонкий правящий слой Османской империи, постепенно растворились во всем населении.

Мы видим, что, по справедливости, мы не должны столь резко, как это принято, отделять христианскую Ромейскую империю от сменившей ее мусульманской Османской империи. Последняя была во всех отношениях продолжательницей первой, на чем, кстати сказать, всегда настаивали турецкие султаны, квалифицировавшие себя как единственных истинных продолжателей «римских» императоров.

В этом параграфе мы выяснили, как и почему возникло представление о «классической Элладе». В подкрепление к сказанному можно добавить, что многие реалии этого времени обнаруживаются в «классике». Мы не будем сейчас этим заниматься, — для этого требуется специальное исследование, и лишь укажем на Истмийскую стену, которую, как оказывается, «классические греки» тоже строили, но для защиты от персов.

Здесь обращает на себя внимание, что в средневековье турок постоянно называли «персами». Это слово не было точным этнонимом, а всего лишь неопределенным термином, означающим «людей с востока». Нет сомнения, что классическая эпопея «греко–персидских войн» списана с войн греков с турками. Она, по–видимому, была сочинена до окончательной оккупации Греции и имела своей целью счастливым концом внести оптимистическую ноту в сопротивление туркам.

Во избежание недоразумений укажем, что не везде в «древней» литературе под персами понимаются турки. Например, «персы», с которыми воевал Юлиан Отступники, почти наверняка были галлы–паризии (от имени которых и происходит современный «Париж»).

1. Главнейшим итогом этой главы является установление происхождения «античных» руин (и прочих архитектурных памятников) на территории Греции, а также истории возникновения мифа о «классической Элладе».

2. Была также предложена новая периодизация истории Византийской империи вместе с империей Османов.

3. В своем исследовании мы подошли «снизу» к эпохе Возрождения, т.е. к тому пункту, с которого мы начали том I. Круг замкнулся, и все детали головоломки сошлись.

В этом эпилоге мы вкратце наметим ход основных исторических событий в Средиземноморье в первое тысячелетие нашей эры, как он вырисовывается в результате всего морозовского исследования. Факты, обсужденные в основном тексте, мы сообщаем без каких–либо комментариев, только кое–где дополняя их соображениями, не нашедшими там места.

Чтобы не связывать себя какими–либо априорными периодизациями, мы будем вести изложение просто по векам.

Надо думать, что в I веке письменность уже была известна, но документы этого (или более раннего) времени либо до нас не дошли, либо безнадежно затеряны в массе абсолютно не датируемых текстов. Единственным исключением, быть может, является библейская запись о потопе от 35 г. Поэтому здесь остается руководствоваться общими соображениями и аналогиями.

В эстуариях больших рек, в первую очередь, Нила, в проливах и на островах Архипелага к этому времени образовались достаточно большие поселения, в которых разложение родового строя зашло довольно далеко, выделился слой профессиональных военных, велась обменная торговля с «глубинкой» Африки (по Нилу) и Европы (по Дунаю), началось торговое мореплавание, а с ним и пиратство.

Неясно, было ли уже известно производство железа и стали и были ли жители Средиземноморья знакомы с коннозаводством. Виноградарства они почти наверняка не знали.

Религия существует в формах первобытной магии, анимизма и шаманства. В Египте царит культ мумий, а на юге Италии обожествляются вулканы.

По–прежнему никаких письменных памятников нет. Продолжает развиваться судоходство. Более крупные и богатые приморские города перестают ограничиваться кратковременными набегами на своих соседей и пытаются установить систему постоянной дани. Это приводит к зачаткам военно–феодальных объединений городов, которые постоянно создаются и разрушаются. Наиболее интенсивно этот процесс идет на перекрестках морских и сухопутных торговых путей: в дельте Нила, в Архипелаге, на Босфоре.