Михаил Постников - Критическое исследование хронологии древнего мира. Восток и средневековье. Том 3

«Великий Царь» ввел в церковный ритуал причащение вином, которое немедленно превратилось в вакханалии—агапы. Ввел ли он храмовую проституцию неясно; возможно, что она существовала и до него. Хотя вскоре эксцессы «вакхического» христианства и были осуждены Иоанном, установленный «Великим Царем» ритуал с его «вечеринками любви» просуществовал более пятисот лет (до X—XI веков).

Во времена «Великого Царя» закладывается город Рим как пограничное сторожевое укрепление, входящее в систему крепостей, защищающих юг Италии от нападений с севера.

Окончательную победу, выразившуюся в признании ее государственной, церковь «Великого Царя» одержала с воцарением императора Феодосия, которому за заслуги в ее укреплении было дано звание «Великого». Это был последний император, объединявший в своих руках власть над Западом и Востоком; после него варварский Запад отъединяется от Ромейской империи.

Однако наряду с монотеистической религией, обязанной своим происхождением Везувию, основатели Ромейской империи и их преемники поддерживали также египетские культы мертвых. По–видимому, южноитальянский и египетский культы, формально объединенные в одну религию, враждовать никогда не переставали. Во всяком случае, библейские книги «Царей» постоянно с негодованием обличают богословских и богоборческих царей в приверженности культу «высот».

Как бы то ни было, но ромейские императоры хоронятся в это время в Египте, а над мумиями трех самых знаменитых из них начинается строительство Великих пирамид, как заупокойных храмов, так и как лестниц на небо.

Благодаря бесконечным подлогам клерикальных и антиклерикальных апокрифистов Средних веков и Возрождения, вступавших с собой в споры под именами будто бы древних христианских учителей, очень трудно составить себе четкое представление о ромейской теологии IV века. Во всяком случае, она имела весьма мало общих точек с современной христианской теологией и первым приближением к ней (очень искаженным в цепочке последовательных передач) являются, по–видимому, так называемые «восточные культы» (в частности, культ Митры), «классический» Пантеон, а также верования, известные из иероглифических и клинописных текстов.

Единственным религиозным произведением того времени, дошедшим до нас, можно надеяться без существенных искажений, является Апокалипсис, написанный в 395 году. Он возник среди оппозиционных сект и его идеология еще очень долгое время не признавалась правящей церковью. Греческий язык, на котором он написан, также должен был долгое время уступать первое место официальному сирийско–египетскому языку.

Об идеологической обстановке этого века мы можем составить себе довольно определенное, но, почти наверняка, очень одностороннее впечатление, поскольку сочинения, идущие вразрез с победившей в конце концов фракцией, в канон не вошли и оказались для нас утерянными. Впрочем, более основательное изучение обширного церковного материала, возможно, позволит эту односторонность преодолеть. Но это трудно, поскольку практически все идущие от церкви сведения об этом веке представляют собой апокрифы.

Пока мы вынуждены характеризовать V век, как век напряженного ожидания второго пришествия Христа, отраженного в интенсивной пророческой активности с сильным астрологическим уклоном.

Все «большие» пророчества (в своей астрономически датируемой части) пишутся в период 442—466 годов под влиянием комет и схождения больших планет в Скорпионе. Оба вселенских собора этого века (Эфесский и Халкедонский) также явно были созваны в ожидании второго пришествия Мессии по астрологическим показаниям, хотя официальная церковная версия объясняет их созыв спорами по сухой и надуманной «христологической проблеме».

Ожидание второго пришествия и неявка Христа должны были породить большое число разнообразных схизматических сект, преследуемых официальной церковью и государством. Можно думать, что эти преследования и явились первоисточником легенд о «гонениях христиан», поскольку из одной из этих сект и развилось победившее впоследствии «евангелическое» христианство.

Попытка императора Зенона своим Актом Единения (Энотиконом) примирить враждующие стороны лишь подлила масла в огонь и увеличила число борющихся сторон. Текст этого Акта почти наверняка апокрифичен.

Историки сообщают, что в рассматриваемое время политику в Константинополе делали две «цирковые» партии, прасины и венеты, соперничество между которыми, привело в 445 г. даже к кровавым столкновениям. Это абсолютно уникально, поскольку в Средние века всегда и везде политические разногласия приобретали не цирковое, а религиозное обличие. Все встанет на свои места, если мы вспомним, что даже в эпоху раннего Возрождения театр еще не был отделен от церкви и театральные мистерии, по существу мало, отличались от богослужений. За тысячу же лет до этого церковь, театр и цирк были еще едины. Поэтому «партии цирка» были на самом деле «партиями церкви» и никакой уникальностью не обладали. Мы видим, как под апокрифическим пером церковников единая по своей сути борьба внутри церкви распалась на светскую борьбу в цирке и богословскую христологию.

По–видимому, в V веке окончательно гибнет Помпея и роль итальянского центра христианско–иеговистского культа переходит к Риму, где этот культ объединяется с почитанием Петра–апостола, «вызванным падением метеорита. (Определить, хотя бы гадательно, время падения этого метеорита не представляется возможным).

Среди политических событий этого века самыми важными являются нашествие гуннов и завоевание Италии готами.

Вопрос: является ли случайностью, что так называемое «падение Римской империи» произошло практически одновременно с гибелью Помпеи?

В рамках послеапокалипстического христианства продолжается интенсивная мифотворческая деятельность. Возникает обширная религиозная литература, часть которой в следующих веках составит в переработанном виде библейский канон. Появляется (или, по крайней мере, широко распространяется) обрезание.

Тем не менее веселые и пьяные христианско–дионисийские ритуалы по–прежнему остаются основой государственной церкви. До нас дошли сочинения лишь апокалипстических противников этих ритуалов (по–видимому, все еще преследуемых церковью и государством), и потому истинный вид государственной церкви этого времени приходится мучительно реконструировать по незначительным обрывкам информации.

В VI веке действует Яков Барадей, основатель (541 г.) монофизитской секты якобитов, из которой вырос ряд современных автокефальных церквей. В Библию он попал в виде «праотца Иакова».