Николай Коняев - Подлинная история Дома Романовых. Путь к святости

Святитель Макарий, митрополит Московский, почил 31 декабря 1563 года. Когда погребали его в Успенском соборе, «было лицо его как свет сияющее». Прославлен святитель Макарий был на Соборе Русской Православной Церкви 1988 года, одновременно с преподобным Максимом Греком.

Как утверждается в «Истории родов русского дворянства», составленной П.Н. Петровым, от Варвары Ивановны Ховриной имел Никита Романович дочерей – Анну и Евфимию и сына Федора, будущего патриарха Филарета. Однако, как доказывают изыскания Г.В. Мещеринова, Федор Никитич был рожден во втором браке.

Лев Никитич, как и его сестра Иулиания Никитична, умер молодым.

Мы, которые являемся такими же хорошими дворянами, как император и вы…

Вы истинный член вашей семьи, все Романовы революционеры и уравнители.

Вот репутация, которой мне недоставало…

31 мая 1584 года, когда Федор Иоаннович венчался на царство, он, не дожидаясь конца церемонии, отдал Державу Борису Годунову.

Он родился в седьмом браке Ивана Васильевича, а Церковь разрешала три.

Княжна Феодосия умерла четырех лет от роду.

Колокол этот вернется из ссылки только в 1892 году. Интересно, что возвращение его совпадет с «выходом» в историю второго связанного с Романовыми Григория. В 1892 году покидает дом и уходит на богомолье Григорий Распутин.

Иов. Повесть о житии царя Федора Ивановича.

Три столетия спустя слова эти повторит царевич Алексей, но ему и вообще не дадут царствовать на Руси.

С 1582 по 1696 год русский трон занимали сразу два государя – Иван V Алексеевич и Петр I Алексеевич.

О «подвигах» Жака Маржерета на службе у поляков подробно рассказывает в своей хронике Конрад Буссов.

Варвара Отрепьева тоже узнала. Только не царевича, а своего, отданного в услужение боярам Романовым сына Григория.

Заметим попутно, что летописцы, составлявшие повествования о Смутном времени, достаточно чутко улавливали эти тенденции и не фальсифицировали предыдущие свидетельства, а как бы переосмысляли их в свете происходящих событий. Тогда и возникли разночтения. Разночтения эти – продукт изменения отношения к самозванцу общества и самих летописцев… И безосновательны попытки, основываясь на них, ставить под сомнение сами эти свидетельства.

Некоторые летописцы упоминают о посещении Отрепьевым царицы Марии Нагой в монастыре на Выксе, но это маловероятно.

Пафнутий станет потом крутицким митрополитом.

Дмитрий многим напоминает Генриха IV. Подобно ему – он храбр, великодушен и хвастлив, подобно ему – равнодушен к религии; оба они из соображений политических отрекаются от своей веры; оба любят удовольствия и войну; оба предаются несбыточным планам. Оба являются жертвами заговоров.

Больше всего разночтений в летописях как раз в этом списке монастырей. Но, на наш взгляд, как раз отсутствие единообразия и доказывает, что свидетельства эти подлинные. Если бы они были фальсифицированы, авторы наверняка бы озаботились придать им единообразие. Ведь, в принципе, нетрудно было бы договориться и отработать единый, без малейших разночтений, текст биографии самозванца, но ни патриарх, ни бояре не придавали значения второстепенным подробностям пути Отрепьева. Они считали достаточным назвать те монастыри, которые были известны им из их собственных источников…

Эти показания дают возможность говорить и о причастности Шуйских к изготовлению самозванца и объясняют нерешительность Василия Ивановича Шуйского, проявленную при расследовании убийства царевича.

Родственник самозванца, тот самый дьяк, который обучал малолетнего Отрепьева каллиграфии.

В первые же дни по вступлении своем на престол Лжедмитрий сделал всех русских архиереев сенаторами. Сохранилась подробная роспись всем членам нового русского сената. Из нее видно, что духовную раду составляли патриарх, сидевший особо по правую руку государя, потом сидели митрополиты – Новгородский, Казанский, Ростовский и Сарский, далее – архиепископы…

Это тот самый герой, который несколько месяцев спустя предотвратил попытку тушинского патриарха Филарета Романова сбежать к полякам…

Считается, что за три месяца своего правления Лжедмитрий Отрепьев издержал более 7 миллионов рублей.

Он представляет в истории странную смесь смелости, изворотливости и силы характера… (А.С. Пушкин. Т. 6. С. 64)

В грамоте царя Михаила к Морицу, принцу Оранскому второй самозванец назван жидом. Петр Петрей в «Истории о великом княжестве Московском, происхождении великих русских князей, недавних смутах, произведенных там тремя Лжедмитриями…» говорит, что он был белорусом из местечка Сокол.

Крестник Михаила Скопина-Шуйского, князь Алексей Иванович Воротынский, женился на дочери И.Н. Романова Марфе, их сын был ближним боярином царя Алексея Михайловича. Но на нем и пресекся род Воротынских.

В памятнике XVII века «Писание о преставлении и погребении князя Скопина-Шуйского» тоже говорится, что отравление произошло на крестильном пиру у Воротынского.

Считается, что проклятие патриарха Гермогена очистило русскую жизнь от этого предателя. В октябре 1611 года совместно с князем Ю.Н. Трубецким М.Г. Салтыков руководил русским посольством в Польшу, просившим присылки новых польских войск и отпуска Владислава в Москву. После этого в Россию он уже не вернулся. От Сигизмунда III он получил в Смоленском воеводстве земельные пожалования, и отныне его потомство стало пользоваться гербом Солтык. Впрочем, на оставшихся в России Салтыковых, родственников матери царя Михаила Федоровича Романова, проклятие Гермогена не распространилось. Еще долго оставались они в силе.

Когда ополчение Пожарского вступило в бой, казаки Трубецкого наблюдали за битвой и, посмеиваясь, говорили между собой: «Богаты пришли из Ярославля, отстоятся и одни от гетмана!»

Вначале праздник был местным, и только в 1648 году, когда на праздник «чудотворныя иконы Казанския, во время всенощного пения» родился наследник престола царевич Дмитрий, царь Алексей Михайлович повелел праздновать 22 октября Казанской иконе «во всех городах по вся годы», как бы редактируя при этом и содержание самого праздника. Но первенец царя Алексея Михайловича вскоре умер, а праздник – осеннее почитание Казанской иконы Божией Матери – сделалось всенародным – остался в прежнем своем значении.