Курт Рисс - Геббельс. Адвокат дьявола

Посланцы британского, французского и итальянского правительств встретились в Италии в городе Стреза и выразили свой протест против односторонних действий Гитлера. На том дело и остановилось. 18 июня 1935 года англичане заключили с германским послом по особым поручениям Иоахимом фон Риббентропом военно-морской договор, по которому Германия получала право иметь свой флот в пределах 35 процентов от суммарного тоннажа британского флота. В своем первом же комментарии Геббельс заявил, что договор доказывает мирные намерения Германии.

К тому времени Италия под предводительством Муссолини уже вторглась в Абиссинию [46] Именно на конференции в Стрезе Италия получила неофициальное согласие Англии на оккупацию Эфиопии. (Примеч. ред.) . Единственный голос протеста против диктатуры и агрессии раздавался из-за Атлантического океана.

3 января 1936 года Франклин Д. Рузвельт выступил перед конгрессом США с речью: «Пришло время, когда американский народ должен обратить внимание на растущее зло, на явную агрессию, рост вооружений, утрату стойкости, то есть на положение, которое порождает предпосылки, ведущие к трагедии всеобщей войны».

Доктор Геббельс был первым, кто осознал, что появился противник, представлявший серьезную угрозу Гитлеру и его планам. Уже в вечерних газетах 4 января по его директиве газеты напечатали комментарий к речи Рузвельта: «Американскому ли президенту заботиться о делах в Европе и Африке?»

Следующий демарш Гитлера начался таинственно. Около семи часов вечера 6 марта 1936 года несколько служащих министерства пропаганды были вызваны на работу. Никто не знал, что происходит. Когда они прибыли, им сообщили только то, что им запрещено пользоваться телефонами и покидать здание. Лишь приближенные к Геббельсу люди были в курсе предстоящих событий. Тем же вечером ведущие представители немецкой печати получили приглашение явиться к восьми часам утра следующего дня в Помпейский зал на важное совещание. Были также приглашены несколько иностранных корреспондентов.

Сразу же возникло множество толков, все гадали, что кроется за приглашением. Одни полагали, что министерство пропаганды готовится объявить о спуске на воду новой сверхмощной субмарины водоизмещением пять тысяч тонн, другие утверждали, что речь пойдет о новом дирижабле, оснащенном техническими новинками. Потом радио объявило, что Гитлер на следующий день в полдень собирает рейхстаг для важнейшего заявления. В течение ночи сотрудникам Геббельса стало известно, что тот готовится к новым выборам. Но зачем и какие выборы могли понадобиться Гитлеру, если в стране осталась одна партия? Новости медленно шли по кругу из кабинета в кабинет министерства пропаганды: через несколько часов подразделения германских вооруженных сил войдут в долину Рейна, которая по Версальскому договору должна была оставаться демилитаризованной зоной, а Гитлер решил распустить рейхстаг, чтобы дать немецкому народу возможность посредством новых выборов одобрить свершившееся.

На следующее утро ожидавших газетчиков препроводили в Помпейский зал, где они оказались пленниками.

Все выходы охранялись эсэсовцами. Через полчаса их накормили бутербродами и отвезли в аэропорт, где посадили на самолеты. Только при взлете они узнали, что летят в Кельн, Кобленц и Франкфурт, дабы стать свидетелями того, как германская армия маршевыми колоннами войдет в долину Рейна.

Тремя часами позже Гитлер объявил эту новость ликующему рейхстагу. Радиостанции всего мира трубили о неслыханном событии. Экстренно собирались кабинеты министров во всех европейских столицах, за исключением Лондона: 7 марта была суббота, и все официальные лица с Даунинг-стрит разъехались на уик-энд за город. Введя войска в долину Рейна, Гитлер нарушил свое же обещание, но опять против него не приняли никаких действенных мер. Между тем Геббельс развернул мощную кампанию поддержки, и 29 марта вдруг обнаружилось поразительное единодушие у немцев, принявших участие в новых выборах: 99 процентов населения пришло на избирательные участки, и 98,8 процента из них одобрили Гитлера, отправившего части вермахта в долину Рейна. Едва ли кто в Германии сомневался в подлинности этих результатов. Пассажиры, летевшие на дирижабле «Гинденбург» тоже приняли участие в голосовании. На борту было 40 человек, за Гитлера отдали свои голоса 42.

В начале августа 1936 года Геббельс устроил самый большой в своей жизни прием. Действие происходило на его новой загородной вилле в Шваненвердере на островке озера Ваннзее, где обитали самые состоятельные и утонченные семейства Берлина. Деньги на приобретение виллы дал ему Гитлер. На лужайке перед домом натянули тенты. Гостей на остров доставляли на катерах. Угощение было непривычно богатым и изысканным для уклада дома Геббельса. Шампанское лилось рекой. Веселье длилось до поздней ночи, оркестр без остановки играл танцевальную музыку, и даже был фейерверк.

Хозяева – Магда в белом вечернем платье из органди [47] Органди – очень тонкая прозрачная ткань с мелкоузорчатым переплетением. Была очень дорогой и очень модной в то время. (Примеч. ред.) и Геббельс в белом двубортном костюме – веселились вместе со всеми. Они могли быть довольны: у них собрались люди с именами. Да к тому же у многих имена звучали на иностранный манер. Тут были немцы, французы, англичане, американцы, итальянцы… Наступило время Олимпийских игр.

Спорт в Третьем рейхе тоже относился к ведомству министерства пропаганды и, по мнению Геббельса, был превосходным средством поддержания национального энтузиазма и международного престижа. Побеждал не сильнейший, а немец – гласил его девиз. А если уж победа волею судьбы доставалась кому-то другому, то этот другой непременно должен был быть арийцем.

Победа немецкого боксера Макса Шмелинга над Джо Луисом на нью-йоркском стадионе «Янки» летом 1936 года пришлась как нельзя более кстати. Исход боя стал большим сюрпризом для многих знатоков, предрекавших, что у Джо Луиса не будет затруднений во встрече с немцем, который был значительно старше. В Германии, напротив, никто не сомневался в победе Шмелинга. Чтобы самый сильный человек самой сильной в мире нации позволил себя побить неарийцу, да к тому же негру – такого просто не могло быть. Сам Гитлер и, разумеется, Геббельс послали Шмелингу поздравительные телеграммы. Геббельс тут же воспользовался случаем и устроил ему в Германии триумфальную встречу, которой не постыдился бы Древний Рим.

Берлин был выбран столицей Олимпийских игр еще в 1932 году, до прихода Гитлера к власти. Начиная с 1933 года во всем мире все многочисленнее становились ряды тех, кто протестовал против проведения Олимпиады в стране, где у власти стояли люди, проповедовавшие разделение рас на высшие и неполноценные и где с таким жаром пропагандировали милитаризм. Им отвечали, что «спорт не имеет ничего общего с политикой» и что несправедливо и неспортивно менять решение в последнюю минуту. Поборники «справедливости» и «спортивной чести» не замечали, как нацисты, а в особенности Геббельс, нещадно эксплуатировали тот же самый спорт, чтобы доказать, что гитлеровский режим приемлем во всех аспектах. Геббельс старался как мог скрыть вопиющие противоречия. В одной из своих речей он договорился до того, что пожелал посредством Олимпиады «установить мир во всей мировой прессе».