Е. Прудникова - Революция 1917-го в России — как серия заговоров

«ЗАКРЫТИЕ И КОНФИСКАЦИЯ.

1) Закрытию подлежат органы прессы: а) призывающие к открытому сопротивлению или неповиновению Рабочему и Крестьянскому Правительству и Советам Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов, б) сеющие смуту путем явно клеветнического извращения фактов, в) призывающие к деяниям явно преступного, т. е. уголовно-наказуемого характера.

2) Право предварительного закрытия и конфискации тех или иных печатных произведений принадлежит Комиссариату по Делам Печати при Петроградском Совете Рабочих и Солдатских Депутатов, с тем, чтобы материалы по обвинению издания в пятидневный срок были представлены Революционному Трибуналу печати для окончательного решения дела.

Примечание: В экстренных случаях, когда имеется налицо непосредственная контрреволюционная опасность, Комиссариат имеет право производить аресты состава редакции и издательства, а также опечатывать типографии.

3) Конфискация печатных произведений производится через Комиссариат по Делам Печати районных Советов Рабочих и Солдатских Депутатов по специальным ордерам. 4) При конфискации печатных произведений районными Комиссариатами печати выдаются соответствующие удостоверения, на основании которых конфискованное количество экземпляров не подлежит оплате торговцем-газетчиком издателю».

Итак, во «Временных правилах о печати…» повторялась постановляющая часть Декрета о печати СНК. В конце документа значилось, что его правила распространяются на Петроград и его окрестности и вступают в силу с 14 (1 по старому стилю) февраля.

Уже в № 26 (240) от 16 февраля 1918 г. «Новая жизнь» вынуждена была публиковать первое постановление Петроградского совета. Вскоре новожизненцы раскритиковали «Временные правила о печати…». Помимо недовольства фактическим лишением права подвергать сомнению какое бы то ни было решение и действие власти, они указывали на явные недоработки этого документа:

«Начнем с того, что даже неизвестна территория, на которую распространяются эти правила. Сказано, что на Петроград и его окрестности. Но позвольте спросить, что такое окрестности. Ведь если правила о печати может издавать Петроградский совет, то такие же правила могут издавать и Кронштадтский, и Ораниенбаумский, и Царскосельский, и Петергофский, и другие советы. И не грозит ли нам новая война между отдельными соседними советами за определение “сферы их влияний ”?».

Отношения между «Новой жизнью» и окончательно установившими свою диктатуру большевиками были прохладными и настороженными, но, по крайней мере, до мая — июня 1918 г. не открыто враждебными. При этом напряжение постоянно нарастало: политическая линия, которую проводила «Новая жизнь» после Октябрьской революции, вызывала все большее недовольство Советской власти. 3 марта 1918 г. в Брест-Литовске был подписан сепаратный мирный договор между Советской Россией и Германией. Еще до того, как состоялось официальное подписание, Суханов высказался за продолжение войны, а действия возглавляемой Троцким советской делегации расценил как капитуляцию. За его статью «Капитуляция», помещенную в № 30 (244) от 21 февраля 1918 г., «Новой жизни» грозило закрытие.

В пятницу 22 февраля запланированный № 31 (245) не вышел. «Нас (“Новую жизнь”) закрыли и — кажется — в воскресенье будут судить “за призыв к низвержению Советской власти”, - писал Горький в начале марта 1918 года. — Привлечены к суду Десницкий и Суханов, но на скамью подсудимых сядет вся редакция: и Базаров, и я, и все прочие. Таково наше желание». Революционный трибунал печати действительно усмотрел в статье Суханова призыв к ниспровержению советской власти, но постановил, что выход газеты возможен с тем условием, что редакция известит читателей на первой полосе одного из номеров, что не разделяет точку зрения Суханова.

В конце февраля 1918 г. «Новая жизнь» была приостановлена во второй раз в своей истории, теперь — на 8 дней. № 32 (246) вышел только в субботу 2 марта. «Новая жизнь» писала:

«Нас обвиняют в оппозиции Советской власти. Да, пока существует “Новая жизнь ”, в России, к несчастию для нее, еще не было такого правительства, к которому мы не относились бы резко отрицательно. Мы были в оппозиции ко всем революционным правительствам, и все они возмещали нам сторицею. Нас закрывали Керенский с Пальчинским, когда Троцкий сидел в Петропавловке, а Ленин был в бегах. Нас закрыли Ленин с Троцким, когда Пальчинский в Петропавловке, а Керенский — в бегах. Мы не обещаем быть всегда в оппозиции, мы не надеемся всегда быть предметом ненависти со стороны власть имущих. Ибо мы верим, что наступят лучшие дни и будет в России, наконец, создана такая власть, которая выведет страну на светлый путь к социализму и свободе».

В конце концов «Новая жизнь» подчинилась требованию и опубликовала следующее сообщение:

«Редакция газеты “Новая жизнь ” не согласна со взглядами, изложенными в статье Н. Суханова “Капитуляция” (“Н.Ж” № 30)». Важно отметить, что с середины марта 1918 г. начался постепенный отход Горького от политической линии газеты. Причиной этого было и несогласие с резко оппозиционными взглядами ведущих сотрудников газеты (Авилова, Базарова, Суханова и др.), и угроза закрытия издания. Горький все чаще стал замечать в жизни «кое-что утешительное», все чаще говорить о необходимости иметь точное представление, «что у нас есть хорошего, именно хорошего».

В 20-х числах марта Горький писал Е.П. Пешковой: «Собираюсь работать с большевиками, на автономных началах. Надоела мне бессильная, академическая оппозиция “Новой Жизни”. Погибать, так там, где жарче, в самой “глубине” революции».

Полемика с большевиками продолжалась в основном силами Суханова, Базарова, Рожкова. В начале апреля 1918 г. суть претензий новожизненцев к большевикам блестяще сформулировал Суханов: «Советская власть» с самого начала, — писал он, — была только фирмой, только маркой власти большевистского партийного Центрального Комитета. Большевистский Центральный Комитет завладел всей полнотой законодательной, исполнительной и судебной власти. И он пользуется ею вполне самодержавно и неограниченно, на правах полной и безответственной диктатуры. Совет Народных Комиссаров, т. е. правительство Ленина, не отчитываясь ни перед какими советскими организациями, предпринимает действия, далеко выходящие за пределы полномочий любого из современных монархов».

В июне отношения между «Новой жизнью» и большевиками накалилась до передела. За статью Р. Григорьева «Война с Сибирью», напечатанную в № 114 (329) от 12 июня 1918 г., «Новая жизнь» подверглась третьему в своей истории приостановлению (на этот раз — на 4 дня) — Петроградский комиссариат по делам печати усмотрел в ней призыв к поддержке сибирского (белого) правительства и агитацию против борьбы с этим правительством. № 115 (330) вышел в воскресенье 16 июня 1918 г. Редакция с возмущением писала: