Е. Прудникова - Революция 1917-го в России — как серия заговоров

При этом нельзя не затронуть некоторые проблемы терминологии.

Первое.

Академических или популярных формулировок, что такое революция , много и разнобой между ними велик. Мы считаем, что в любом случае должны подразумеваться проявления высшей формы классовой борьбы , слом старого общественно-политического строя и экономического уклада, появление новых базиса и надстройки. Эволюция — это количество. Революция — это качество. Но это не просто качественный скачок на количественном фоне. Она знаменует разворот течения всей жизни социальных субстратов под названием «государство», «общество», «цивилизация», смену политического, умственного, нравственного состояния индивидов, коллективов, наций, народов. Происходит массовый и контролируемый процесс перераспределения власти и собственности в пользу класса-гегемона.

Революционные переходы бывают вялотекущими или бурными, длящимися долгие годы (как это было на заре человечества) или по историческим меркам мгновенными. Но именно они обусловили замену первобытно-общинного строя рабовладельческим и дальнейшее продление всей цепи поэтапных превращений: феодализм — капитализм — коммунизм… Несовпадающие во времени и пространстве, эти этапы, тем не менее, укладываются во все логические и обусловленные законами общественного развития преобразования гуманоидной цивилизации. Причём, преобразования диалектические. Ибо возможны, как прогрессивное, поступательное развитие общества, так и регрессивное, отступательное. С серьёзным поправочным коэффициентом — техногенными изменениями в жизни людей, вызванными «техническими революциями».

Если происходит откат на предыдущую ступень общественной эволюции, то это называется контрреволюцией. Такая контрреволюция случилась в нашей стране в 1991 году, отбросив её к давно пройденному этапу развития — к капитализму. Исходя из исторической логики, следует отметать всякие спекуляции на тему «цветных», «майданных», «исламских» и прочих псевдореволюций. Они суть классические бунты внутри одной и той же капиталистической системы, когда даже не пахнет сменой старой общественно-экономической формации, а происходит заурядная смена режима.

Примечательно, что большевики во главе с Лениным и Сталиным не стеснялись называть события Октября 1917-го переворотом. Обмолвка в пылу полемики? Дань упрощённому восприятию? Ведь по своей массовости, по ширине и глубине охвата всех сфер жизни, по той решительности, с которой ломался старый, эксплуататорский строй, этим событиям тесно в терминологических рамках «переворота». Они органично, можно даже сказать — эталонно, вписываются в понятие «революция». Судя по всему, вожди большевиков не придавали особого значения форме, но — только содержанию своей деятельности. Остаётся удовлетвориться тем, что верная характеристика явления позднее окончательно восторжествовала и получила всеобщее признание.

Второе.

Ислам — это вероучение, религия. А понятия «исламист», «мусульманин» имеют разночтения. Под мусульманином зачастую подразумевают лишь этническую принадлежность человека, его встроенность в определённую культуру, независимо от того, соблюдает ли он религиозные установления. Так же часто к мусульманам относят лиц определённой конфессии, без учёта их национальной идентификации. Полагаем, последнее более верно отражает сущность явления. Тем более, что задолго до 1917 года в различных регионах Российской империи сложилась многочисленная и устойчивая общность людей, разнородная в этническом и социально-экономическом смысле, но достаточно единая в культурно-цивилизационном — российское мусульманство. Носители этого культурно-цивилизационного признака всегда жили по единообразным правилам поведения, строго соблюдаемым далеко за пределами и мечети, и уммы (общины).

Что касается исламистов, то это название крайне редко употреблялось у нас до революции и после неё, и вошло в религиозный и политический обиход преимущественно в позднесоветское и постсоветское время. Во многом — благодаря внешнему влиянию. Ибо во второй половине XX века начался процесс, именуемый ренессансом ислама. Он во многом был обусловлен национально-освободительной борьбой народов Востока, старт которой дали Первая мировая война и Великая Октябрьская социалистическая революция. Мощное ускорение этот процесс получил в результате Второй мировой войны и победы в ней Советского Союза. Многие антиколониальные и антиимпериалистические силы в Азии и Африке, имевшие выраженную антибританскую, антифранцузскую, антиамериканскую направленность, прямо называли себя участниками исламского революционного движения. Более того, они отождествляли свои задачи и цели с социалистическими, выдвигая лозунги «исламского социализма» (который когда-то зародился в нашей стране и ниже мы скажем об этом.)

Вместе с тем, ближе к концу минувшего столетия политически и терминологически оформились сторонники радикального ислама — исламисты. Эти занимали в основном правый фланг военно-политической борьбы и нередко служили империалистическим интересам. Зачастую — достаточно откровенно, хотя, надо признать, возникли и исламистские группировки, весьма враждебные Западу и поддерживающим его режимам. Данная тенденция во многом сохраняется по сей день. Поэтому в неоднородном, расколотом (как, собственно, и христианство) исламе к понятию «исламист» сейчас, как правило, относят именно радикалов и фундаменталистов . Говоря об исламском фундаментализме, поясним, что тот в свою очередь представляют собой довольно разноликие группы и объединения.

Парадокс нашего времени: во многих странах значительное число мусульман категорически отказываются называть себя исламистами, тогда как исламисты причисляют себя к самым, что ни на есть, истинным мусульманам. При этом и те, и другие могут примыкать к фундаменталистам либо именовать себя таковыми.

Всё это в той или иной степени отражает и реалии российского мусульманства. Наряду с зарубежными единоверными конфессиями оно тоже оказалось в немалой степени политизированным, претерпев существенное оживление после развала СССР в 1991 году. Идеологический вакуум, образовавшийся после поражения позднесоветского социализма, не мог не вызвать этого оживления, которое, к сожалению, нередко принимало формы фанатизма и вооружённых выступлений. Последние сильно окрашены в религиозные тона, хотя на самом деле вызваны глубинными экономическими и политическими причинами, не говоря о том, что направляются и координируются довольно могущественными кругами. В том числе — негосударственными, государственными и надгосударственными организациями, всегда скрытыми, нередко сугубо антиисламскими, цель которых неизменна на протяжении, по крайней мере, последних пяти веков. Сегодня она заявляется открыто на уровне правителей Запада либо их ближайшего окружения: обеспечение западного господства над миром путём «добивания» и расчленения Российской Федерации. Эти правители и их идеологи убеждены в том, что существование единой и сильной России — главное препятствие их гегемонистским планам и серьёзная возможность возрождения в том или ином виде на постсоветском пространстве новой супердержавы.