Е. Прудникова - Революция 1917-го в России — как серия заговоров

Герцен как бы не задумывался о том, каким образом волости, «управляемые сами собой», реализуют на рынке собранный хлеб — даже при помощи «западной мысли». Но не составляло труда догадаться, что в выигрыше оказываются финансисты. Причем выиграют тем больше, чем фатальнее Россия распадется на составные части.

«Они уже мысленно поделили свою Россию на троих — Бакунин, Герцен и Головин», — посмеивался Энгельс. Вольнодумец Иван Гаврилович Головин, также осевший в Лондоне, в личном письме предлагал лорду Пальмерстону свои услуги в качестве тайного агента.

В ноябре 1855 года английские парламентарии внесли в Палату общин резолюцию против изгнания французских оппозиционеров (в том числе Виктора Гюго) с острова Джерси. Один из авторов, Джозеф Коуэн, разослал копии резолюций следующим адресатам: лорду Пальмерстону (к тому времени уже премьер-министру), лорду Кларендону, сэру Джорджу Грею, Луи Блану, Мадзини, Пьянчани, Кошуту, Герцену, Ледрю-Роллену, Рибейролю, Пиа, Ворцелю и Комитету польских изгнанников. Первые лица государства ставились в один ряд с самыми полезными для короны разрушителями континентальных империй — Французской, Австро-Венгерской и Российской.

В числе ближайших друзей Герцена — итальянец Феличе Орсини и шотландец Томас Олсоп. Первый непосредственно участвовал в покушении на Наполеона III, второй через Бирмингем снабжал его патронами. Когда факт английского участия случайно выяснился. Пальмерстон был вынужден инициировать Билль о заговорах (закон об иностранном невмешательстве), а затем, после провала его утверждения, для разрядки ситуации уйти в отставку — впрочем, всего на год.

Точно так же Пальмерстон в 1836 году «благородно» отмежевывался от деятельности своего агента Дэвида Уркварта на Кавказе, где тот, переодевшись мирзой, от имени турок оказывал поддержку черкесскому бунту, собственноручно разработав флаг свободной Черкесии. «Он умеет казаться нападающим, когда на самом деле потворствует, и обороняющим, когда на самом деле предает; он умеет ловко щадить мнимого врага и приводить в отчаяние сегодняшнего союзника», — писал о Пальмерстоне Маркс. В феврале 1857 года английский корабль «Чезапик» доставил в бухту Геленджик отряд польских, венгерских и английских добровольцев для содействия адыгско-черкесскому бунту. Вооруженным артиллерией отрядом командовал Теофил Лапиньский — союзник главы польского правительства в изгнании Адама Чарторыйского.

«Он долго был на Кавказе со стороны черкесов», — писал Герцен о Лапиньском. С восторгом отзываясь о его боевых способностях, он отмечал, однако, что твердых убеждений у Лапиньского не было никаких, и он (sic) «мог идти с красными и белыми, чистыми и грязными». Цинизм друга черкесов (по лондонскому заказу) впечатлял даже Бакунина: по его описанию. Лапиньский был «бессовестный кондотьер, патриот в смысле непримиримой ненависти к русским, а как военный по ремеслу — ненавидящий всякий, даже свой собственный народ». Впрочем, с Марксом Лапиньский больше делился своими взглядами на народы, ссылаясь при этом на киевского профессора Дучинского: по его словам, русские относятся к азиатской расе, а в Европе они «пришельцы». Его сочувствие черкесам, как понял Маркс, было совершенно притворным: «Национальная борьба его не интересует, он знает только расовую борьбу. Он равно ненавидит всех азиатов, к которым причисляет русских, турок, греков, армян и т. д.».

Делая красивые жесты в адрес османских правителей, а затем в адрес Наполеона III, лорд Пальмерстон, однако, совершенно не стеснялся прессинговать и унижать Австро-Венгрию, демонстративно принимая в Лондоне Лайоша Кошута. Русские радикалы, в особенности Бакунин, служили ему в том числе орудием дестабилизации Габсбургов.

Герцен давно подвел теоретическую базу под своей деятельностью в интересах Лондона.

«Разница притеснений и ужасов короля Якова II с нашим (российским) состоянием огромная. Там есть партии за него, у нас только повиновение из невежества и выгоды», — пояснял он превосходство Англии. В самом деле, есть ли что-либо в Европе совершеннее Англии и англичан? «(Парижские) философско-политические статьи просто смешны; французы двумя веками отстали в спекуляциях (философии) от немцев, так как немцы — пятью (веками) от французов в приложении идеи права к действительности… Утопии французского работника постоянно склоняются к казенной организации работ, к казарменному коммунизму».

Европейский крестьянин, в свою очередь, не устраивал Герцена также тем, что при своем недовольстве экономическими условиями труда и злоупотреблениями власти (пресловутой коррупцией) не хотел «разрушать семью и очаги» и «поступаться частной собственностью». У русских крестьян такие индивидуалистические инстинкты не образовались: в 1861 году они получили освобождение без земли.

Образование многотысячных отрядов потенциальных «босяков» воодушевило Бакунина, который именно в этом элементе видел революционный класс. Сбежав в 1861 году из сибирской ссылки через Японию, Бакунин оказывается в Лондоне: место встречи изменить нельзя.

В 1863 году Герцен с Бакуниным через офицера-поляка Зыгмунта Йордана и шведского депутата Эмиля Квантена сводят польских сепаратистов с финскими. Бакунин блефует: мол, в основанной им партии «Земля и воля» уже много тысяч активистов. Затем они финансируют доставку оружия повстанцам Литвы, куда распространяется бунт из Польши. Для доставки груза фрахтуется английский пароход… План, в котором участвует тот же Лапиньский, проваливается, «Земля и воля» объявляет о самороспуске, а «Колокол» теряет подписчиков: политическая оппозиция и подрывные операции с оружием — не одно и то же.

Однако подрывная деятельность не прекращается, а приобретает иные формы. В декабре 1864 года из Московской пересыльной тюрьмы совершает дерзкий побег генерал Ярослав Домбровский, один из предводителей польского восстания. Нападение на полицию организовано подпольной группой — в основном из жителей Пензы, где был в ссылке Огарев. Она именует себя просто «Организацией», а ее узкая группа для спецзаданий именуется «Ад». В мае 1865 года ее представитель в Петербурге Иван Худяков, знакомый Огарева по Казанскому университету, приезжает в Лондон и проводит там полгода.

В марте 1866 года в Казани распространяется подложный царский «Манифест» и прокламация «Временное народное правление», призывавшие к немедленному восстанию и созданию органов революционной власти на местах для передачи земли крестьянам. Усилиями полиции волнения удается предупредить. При этом выясняется, что организаторы получили финансирование от подпольного Комитета русских офицеров в Польше, поддерживаемого из Лондона (один из его основателей — сбежавший Домбровский). Казанские организаторы — Михаил Черняк и четверо офицеров-поляков — расстреляны. Но 4 апреля 1866 года Александр II впервые подвергается покушению. Террорист Дмитрий Каракозов упорно молчит. Показания дает его двоюродный брат Николай Ишутин, реальный руководитель «Организации». Вместе с ними в Петербурге арестовывают благообразного ученого-лингвиста Ивана Худякова.