Е. Прудникова - Революция 1917-го в России — как серия заговоров

Перед казнью из Каракозова все-таки удается выбить показания, которые наводят смятение при дворе: террорист рассказывает, что его мотивом были слухи о заговоре в пользу великого князя Константина, имеющего репутацию либерала: «Эта мысль родилась во мне в то время, когда я узнал о существовании партии, желающей произвести переворот в пользу великого князя Константина Николаевича». Ему, студенту, якобы рассказали, что эта партия опирается на большой авторитет и «имеет в своих рядах многих влиятельных личностей из числа придворных… имеет прочную организацию в составляющих ее кружках, что партия эта желает блага рабочему народу, так что в этом смысле может назваться народною партиею».

Это первый со времен Первой смуты случай, когда диссиденты манипулировали конфликтами в монархическом семействе. И это еще не последнее событие этого года: спустя два месяца близ Иркутска, на Кругобайкальской железной дороге, вспыхивает бунт заключенных-поляков. Как затем выясняется, они рассчитывали на поддержку неких русских сочувствующих, которые должны были помочь им добраться до Владивостока и посадить на ожидающий их там английский пароход. После чего о дерзкой акции, сопровожденной бунтом в России, должно было узнать, говоря языком другой эпохи, все прогрессивное человечество.

Нет никакого перерыва в деятельности подполья. Из Лондона течет литература, в нескольких городах возникают подпольные кружки, из которых уже в 1868 году образуется единая сеть. Ее организатор — инженер с профессорской внешностью, выпускник Ковенской гимназии и петербургского Земледельческого института, брат виленского банкира Марк Натансон. Эсер Виктор Чернов напишет в мемуарах: «Всем нам была знакома похожая на сказку повесть о необыкновенном конспиративном гении Александра Михайлова, ангела-хранителя всех дерзновенных предприятий грозного исполнительного комитета Партии Народной Воли — и вот нам открыли, что этот легендарный организатор и конспиратор сам считал себя до такой степени учеником и преемником Натансона, что в знак этого взял себе тот же нелегальный псевдоним — “Петр Иванович”, под которым в землевольческих рядах знали “Марка Мудрого”…

«Влияние и авторитет Натансона среди революционной молодежи были настолько велики, что помещик Дмитрий Лизогуб передал на нужды революции в его полное распоряжение свое состояние», — сообщает Еврейская энциклопедия. Истории с жертвованием Лизогуба посвящена пьеса Юрия Давыдова и Якова Гордина — где два авторитетных историка, впрочем, роли «Марка Мудрого» не афишируют.

Восстановление подполья с конца 1860-х гг. обычно ассоциируют с именем Николая Чайковского («кружок чайковцев»), хотя Вера Фигнер в мемуарах пишет: «Этот кружок совершенно неправильно назван именем Чайковского, а должен был называться кружком Натансона, так как не Чайковский, а Марк Натансон был истинным основателем этого кружка». И он же, по ее свидетельству, стал «главным деятелем и руководителем» при организации осенью 1876 года общества «Земля и воля». И он же в 1879 году, несмотря на присущий ему дипломатизм и терпимость, становится инициатором размежевания с группой Плеханова, ибо вновь поступил сигнал о подготовке к радикальному (террористическому) решению вопроса о власти.

Первоначально «чайковцы» издавали революционный журнал в Женеве. Оборудование было приобретено в Вильно, куда из Петербурга прибыли трое активистов — Морозов. Саблин и Грибоедов. По рекомендации некоей Анны Эпштейн они встретились с юным подпольщиком Ароном Зунделевичем, который подсказал гостям, со ссылкой на местную контрабандистскую практику, переодеться в религиозных иудеев, чтобы не обыскали. Саблин и Грибоедов наклеили пейсы, а субтильный Морозов в платочке изображал еврейскую девушку. Тот же юный мастер маскировки, получив связи в Германии, доставил от тамошних социал-демократов через Вильно типографское оборудование для легендарной типографии «Народной воли».

В октябре 1879 года Охранному отделению наконец удается «накрыть» типографию и арестовать Александра Михайлова и Арона Зунделевича, на время прервав подготовку к цареубийству. Зунделевич вернется из ссылки в 1905 году, а после угасания революционной волны отправится в Лондон, где проживет остаток жизни. В период Первой мировой он поддержит позицию II Интернационала, а о большевиках будет отзываться исключительно враждебно.

У Николая Чайковского ненависть к Государю также непротиворечиво перейдет в ненависть к большевикам. Эмигрировав из России, в 1878 году он участвует в создании Фонда русской прессы в Лондоне, затем перебирается в Финляндию, где в 1905 году принимает участие в знаменитой операции по доставке оружия финским сепаратистам на английском пароходе «Джон Графтон», а затем ездит по городам США с той же целью закупки оружия для бунтовщиков. В 1907 году он оказывается в Петропавловской крепости, но уже через год его выпускают, а затем оправдывают. Разгадка этого милосердия — в его статусе: он входит в совет Ложи Великого Востока народов России. Вместе с Керенским и московским городским годовой Михаилом Челноковым он трудится во Всероссийском союзе городов, который создан В. Кн. Николаем Николаевичем для мобилизации денежных средств на военные цели.

Пока Михаил Челноков общается с британским консулом в Москве Брюсом Локкартом, публицист Чайковский и юрист Керенский отстаивают «войну до победы» и одновременно всеми пропагандистскими силами подрывают авторитет монархии. После февраля Чайковский председательствует на Всероссийском съезде крестьянских депутатов, заседает в Петросовете (то есть как бы находится в оппозиции к брату своему Керенскому), выдвигается в Учредительное собрание. Но его планы срывает матрос Железняк, после чего Чайковский вступает в Комитет защиты родины и революции. Полгода спустя «защитник родины» становится главой марионеточного английского правительства Северной области в Архангельске, откуда эмигрирует — естественно, в Лондон. Туда же из США переезжает семья шведского землевладельца Конни Зилиакуса — организатора рейда «Джона Графтона», а его сын становится британским левым парламентарием и другом графа Бертрана Рассела.

Связями Чайковского в Англии и США пользуется в 1891 году ветеран «Земли и воли» Сергей Степняк-Кравчинский, совместно с «сочувствующим» журналистом Джорджем Кеннаном организуя в Бостоне американское общество друзей русской свободы (АОРДС). Однако главной фигурой в этом начинании становится главный редактор журнала Free Russia Лазарь Гольденберг, курсирующий между Лондоном и Бостоном. Общество, где поначалу доминируют аболиционисты и суфражисты (сторонники равенства прав женщин), в 1903 году получает средства от крупного бизнеса: в его состав входят четверо именитых банкиров, включая влиятельного Джекоба Шиффа. Поводом для этого, за счет пропагандистских усилий Гольденберга, становится кишиневский погром 1903 года. Год спустя Шифф организует финансовую поддержку Японии в войне с Россией. Именно японская разведка готовит рейд «Джона Графтона» при содействии грузинских теневиков братьев Деканозовых. В дальнейшем Гольденберг также переселяется в Лондон.