Владлен Логинов - Ленин в 1917 году

Своим сообщением об ультиматуме Кишкин испортил членам правительства ужин. Как раз в 18.30 им подали борщ, затем рыбу и артишоки, а тут… Кто-то спросил у адмирала Вердеревского: «Что грозит дворцу, если „Аврора“ откроет огонь?» Дмитрий Николаевич, как всегда спокойно, ответил: «Он будет обращен в кучу развалин», и добавил — «не повредив ни одного другого здания».

В 20 часов 15 минут Ливеровский записал в дневнике: «Вердеревский и Карташев подняли вопрос о действительности в обстоятельствах текущего момента наших полномочий. Все от нас откололись. Не должны ли мы сдать власть?» [1218] См.: Рабинович А. Большевики приходят к власти. Революция 1917 года в Петрограде. С. 305, 306; Дневник министра Ливеровского // «Исторический архив». 1960. № 6. С. 38–48. В Зимнем, как до этого и в Генеральном штабе, после отключения телеграфа все еще продолжала работать линия — то ли железнодорожного, то ли военного ведомства, — связывавшая дворец со Ставкой. Коновалов проинформировал генералов о положении в столице и ультиматуме ВРК. В ответ его заверили, что войска уже двинулись на выручку.

Еще в 19 часов генерал Краснов отдал приказ о выступлении. Уже сегодня, 25-го, в Питер должны прибыть самокатные батальоны. К утру 26-го — 9-й и 10-й донские полки с артиллерией и два полка 5-й Кавказской дивизии, а вечером — 23-й Донской полк. Остальные полки Кавказской дивизии подойдут утром 28-го. И Ставка просила продержаться до прихода фронтовых частей. После столь обнадеживающих известий сдаваться было не резон и правительство решило на ультиматум ВРК не отвечать [1219] См.: История гражданской войны. Т. 2. С. 249, 252, 301. .

Но это неизбежно вводило в действие силовой вариант взятия Зимнего дворца, разработанный Антоновым-Овсеенко, Подвойским, Чудновским и другими членами ВРК. Антонов-Овсеенко и его коллеги не зря увлекались шахматами. План, казалось бы, предусматривал все случайности и выглядел вполне реалистично. А когда в 79-й комнате ВРК на карте Петрограда расставили разноцветные флажки, получилось даже красиво.

Предполагалось, что наступление на Зимний начнется не позднее 21 часа. Сигнал красным фонарем даст Петропавловка. Затем предупредительный залп «Авроры». Пауза для возможной капитуляции. А уж потом — артобстрел Зимнего из Петропавловской крепости и общий штурм дворца [1220] «Известия», 1918, 6 ноября. … Но, как всегда, «гладко было на бумаге…». И не случайно Ленин влезал во все детали и мелочи, когда Подвойский докладывал ему о том, как будет арестовано Временное правительство. Владимир Ильич знал, что именно на мелочах, на «вишневой косточке» вероятнее всего можно поскользнуться [1221] В.И. Ленин Биографическая хроника. Т. 5. М., 1974. С. 1. .

Когда комиссар ВРК Георгий Благонравов приехал в Петропавловку, выяснилось, что «орудия, грозно стоящие на парапетах, для стрельбы не приспособлены и поставлены были исключительно для большего эффекта. Стреляла только одна пушка, заряжаемая с дула, возвещавшая время… На дворе арсенала, — пишет Георгий Иванович, — мы нашли несколько трехдюймовых орудий, по внешнему виду нам, неартиллеристам, показавшихся исправными». Их на руках вытащили и поставили за кучи мусора между крепостной стеной и обводным каналом Невы.

Теперь вроде можно было бы начинать — дать сигнал «Авроре». Но тут выяснилось, что нет сигнального фонаря. Стали искать. Наконец притащили фонарь, но без красного стекла. Обмотали его кумачом. Теперь надо было подвесить фонарь на флагшток, да так, чтобы увидели с «Авроры». Однако, как на грех, под рукой не оказалось веревки. Побежали искать веревку. А тут подошли артиллеристы и заявили, что в орудиях, предназначенных для боевой стрельбы, в противооткатные устройства не залита компрессионная жидкость и палить из них крайне опасно — разорвет на куски.

Когда прибывший в крепость Антонов-Овсеенко услышал все это, он на какой-то миг заподозрил в саботаже не только артиллеристов. «Из-за вас, — сказал он, прищурившись, Благонравову, — черт знает что может произойти». Срочно вызвали артиллеристов с морского полигона и, осмотрев орудия, матросы согласились рискнуть. Но вот беда — не все заготовленные снаряды по калибру подходят к этим пушкам. И опять помчались на поиски в крепостной арсенал и артсклад аж на Выборгской стороне…

В этот момент примчался вестовой и сообщил, что ультиматум принят и Зимний сдается. Ура! Благонравов со слезами на глазах бросается обнимать Антонова, а потом оба мчатся на автомобиле к Дворцовой площади и… попадают под ружейно-пулеметный обстрел. Выясняется, что, как и было уговорено, в 21 час, не дождавшись залпа «Авроры», красногвардейцы, матросы и солдаты двинулись в атаку [1222] См.: «Пролетарская революция». 1922. № 4. С. 30–37; «Пролетарская революция». 1922. № 10. С. 128; «Московские новости», 1986, № 45, 9 ноября, с. 3. .

Унтер-офицер Петроградского женского батальона Мария Бочарникова вспоминала: «В 9 часов вдруг впереди загремело „ура“… Большевики пошли в атаку. В одну минуту все кругом загрохотало. Ружейная стрельба слилась с пулеметными очередями… Мы с юнкерами, стоя за баррикадой, отвечали частым огнем. Я взглянула вправо и налево. Сплошная полоса вспыхивающих огоньков, точно порхали сотни светлячков. Иногда вырисовывался силуэт чьей- нибудь головы. Атака захлебнулась, неприятель залег» [1223] «Новая газета. Свободное пространство», 2007, № 42, 2–8 ноября, с. 4. .

Между тем, около 21 часа усталый и мрачный Керенский добрался наконец до Пскова. По пути он пытался заправить машину в Гатчине, но по лицам солдат, ставших кучковаться вокруг, понял, что его тут же арестуют, и немедленно поспешил дальше. В Пскове, не заезжая в штаб фронта, Александр Федорович остановился у своего родственника генерала Барановского, который сообщил, что местный Совет заявил о поддержке съезда Советов, запретил отправку войск на Питер и создал ВРК, взявший под контроль все средства связи и транспорта. Вызванный на квартиру Барановского главком Северного фронта генерал Черемисов подтвердил эту информацию и прямо заявил, что не только не имеет возможности отправить на Петроград фронтовые части, но не может гарантировать даже личной безопасности Керенскому, а посему посоветовал немедленно покинуть Псков [1224] См.: Керенский А.Ф. Издалека. Сб. статей (1920–1921). С. 206. .

Александр Федорович остался ночевать у Барановского и на упреки в «саботаже генералов» тот, видимо, сказал ему то же самое, что телеграфировал в Ставку: «Издалека кажется хорошо и просто двинуть к Луге войска, но это неверно… Мы совершенно одиноки, и за нашей спиной ничего — ни штыков, ни силы». Даже если бы удалось собрать какие-то крохи, «мы не можем поручиться, что против этих частей не пойдут части с фронта, полностью находящиеся во власти большевиков».