Виталий Ларичев - Колыбель предков

Как и ожидал Брум, Смутс решительно поддержал его. Когда философу рассказали о конфликте, он рассердился и сказал: «Продолжайте работу! Я разберусь в этом потом». Брум сразу же выехал в Кромдраай и в январе 1947 года его помощники начали раскопки, не дожидаясь специального разрешения комиссии. Сразу же обнаружили череп саблезубого тигра, затем превосходной сохранности череп новой разновидности крупного павиана и тонкий череп малого павиана, а позже множество других костей плезиантропа. Прошло два дня, и снова интересная находка — обломок лицевой части черепа ребенка плезиантропа…

Но эти удачи стали лишь прелюдией к выдающемуся открытию, сделанному 18 апреля. В этот день Брум решил взорвать участок каменистой брекчии, представлявшийся ему малоперспективным. Когда пыль улеглась и он вместе с помощниками подошел к обнажению, то все остановились, пораженные. Такими находками судьба балует антропологов далеко не часто: на темном фоне разломанной взрывом скалы выделялся крупный череп плезиантропа. Его сломало на две части — верхушка торчала в блоке, а нижняя, большая половина осталась в скале. Внутреннюю часть черепной коробки заполняли мелкие кристаллы извести, таинственно и призывно, как грани драгоценных алмазов, поблескивающие в лучах утреннего солнца…

— Я видел много блеска за свою долгую жизнь, — воскликнул Брум, обращаясь к окружающим, — но клянусь, эти отсветы кристаллов известняка самые чудесные! Хотел бы я видеть сейчас блюстителей законности из Комиссии исторических памятников. Не будем, однако, торопиться извлекать череп — нам нужны не только документальные снимки, но и художественные портреты нового плезиантропа. В этом деле нам без прессы не обойтись. К тому же, следует учитывать, что, пригласив кого- то из них в Стеркфонтейн, мы приобретем могущественных союзников.

До Претории от Стеркфонтейна сорок миль, а до Иоганнесбурга всего тридцать, к тому же это столица, и там находится редакция вечерней газеты «Star», возвестившей четверть века назад об открытии в Таунгсе. «Кто с энтузиазмом примет приглашение прислать репортера и фотографа, так это издатели „Star“», — решил Брум и немедленно позвонил в Иоганнесбург. Рассказав редактору об открытии, Брум пригласил сотрудников газеты побывать на месте и запечатлеть историческое событие — обстоятельства находки первого целого черепа плезиантропа.

Интерес Бернарда Георга Пауэра к ископаемому человеку и недостающему звену оказался в «Star» живучим — через полтора часа в Стеркфонтейн примчалась машина и из нее вышли возбужденные репортер и фотограф, немедленно приступившие к делу. Череп снимали в самых различных ракурсах. Фотографических пластинок было изведено достаточно много, чтобы успокоиться — портрет плезиантропа появится на полосах «Star», Затем наступила очередь виновников торжества. Брум, продолжая давать интервью репортеру, склонился над неровной каменистой породой, указывая рукой на частично расчищенный череп. В это мгновение щелкнул затвор фотоаппарата. Затем последовали фото Брума в окружении его ближайших коллег: ассистента Джона Робинсона, удачливого охотника за ископаемыми Даниэля и палеонтолога ван дер Неста.

Когда закончилась суета, Брум сразу забыл о представителях прессы. Следовало с величайшими предосторожностями спустить к подножию холма Стеркфонтейна каменную глыбу с верхушкой черепа; затем с помощью железных ломов с трудом сдвинули с места и доставили туда же огромный каменный блок с основанием черепа. После этого, убедившись, что на месте находки никаких более остатков плезиантропа не сохранилось, обколотые блоки с ценными образцами ископаемых предшественников человека погрузили в автомобиль и доставили в Трансваальский музей.

После черновой расчистки стало ясно, что в Стеркфонтейне открыт череп взрослой женской особи плезиантропа («Миссис Плез»). Новые костные остатки недостающего звена помогали четче представить тех «окололюдей», которые связывали обезьян и Homo. Череп сохранил многие обезьяньи черты — нос был плоский, верхняя челюсть удивляла размерами и тяжестью, костяные надглазничные валики поражали массивностью. Вместе с тем, очевидными были и чисто человеческие особенности строения черепной коробки и лица. Приходилось только сожалеть, что в блоке не оказалось нижней челюсти, а зубы из верхней вывалились и потерялись. Но и без того эта находка произвела сенсацию. Ровно через месяц после открытия, 17 мая 1947 года, лондонская «Nature» опубликовала сообщение о находке в Стеркфонтейне и графический рисунок Черепа, a «Illustrated London news» напечатала популярный очерк, сопровождавшийся эффектными фотографиями, полученными от репортера «Star». Затем последовала публикация в широко распространенном научно-популярном издании Америки «Natural History». Весь ученый мир и любители научных сенсаций заговорили об удачливом Бруме.

Восхищались и поздравляли все… кроме членов Комиссии по историческим древностям. Шокированные непослушанием Брума, они направили Смутсу авторитетную депутацию с протестом против нарушения правил раскопок в Стеркфонтейне и ведения работ в этом месте до получения официального разрешения. Разъяренные пренебрежением члены Комиссии настаивали на немедленном прекращении раскопок в Стеркфонтейне.

Брум понимал, насколько неосновательны и тенденциозны эти нападки, но, удовлетворенный своим открытием и откликами на него в прессе, на этот раз уступил. Он вновь приехал со своими сотрудниками в Кромдраай и начал раскопки там, где Комиссия почему-то разрешила. Как будто в Кромдраае Брум не сталкивался с теми же проблемами геологии, которые он не мог удовлетворительно решить в Стеркфонтейне! В течение месяца продолжались работы, пока в Претории подбиралась кандидатура для инспекционного осмотра участка работ в Стеркфонтейне. Наконец, туда выехал профессор геологии университета Претории Б. В. Ламбаард. Как и следовало ожидать, он не обнаружил каких-либо нарушений установленных принципов исследований и дал благожелательный отзыв на проведенную работу. Членам комиссии пришлось выдать Бруму разрешение на проведение раскопок в Стеркфонтейне.

Брум перебазировал работы в столь счастливое для него место, и оно снова оправдало надежды. Кажется, Стеркфонтейн оставался неистощимым на сюрпризы: 24 июня удалось открыть давно желанную нижнюю челюсть с одной хорошо сохранившейся ветвью и второй раздавленной. Челюсть принадлежала взрослому самцу плезиантропу и оказалась ближе человеческой, чем обезьяньей. В частности, клыки, хоть и отличались большими размерами, но не выдавались за пределы зубного ряда, а манера изношенности жевательной поверхности не отличалась от манеры, характерной для износа зубов человека. Во всяком случае, ничего подобного у взрослой обезьяны не наблюдалось, и поэтому новая находка Брума стала ключом к сравнительному изучению нижних челюстей антропоидов и человека.