Виталий Ларичев - Колыбель предков

С большим трудом, преодолевая бесчисленные и нелепые препятствия, Дарт с энтузиазмом «выколачивал» деньги, необходимые для продолжения исследований. Чтобы наглядно представить огромные масштабы проделанной им и его коллегами работы, достаточно сказать, что за время раскопок в пещерах удалось отделить от тысячи тонн пустой известняковой породы девяносто пять тонн костеносной брекчии. Примерно треть ее относилась к серой окаменевшей породе, накопившейся в пещерах в эпоху австралопитеков. Каждая тонна брекчии после трудоемкой и часто хирургически тонкой обработки в лаборатории давала в среднем около пяти тысяч обломков костей. Отсюда следовало, что сотрудникам Дарта предстояло извлечь из австралопитековой брекчии не менее ста пятидесяти тысяч костяных фрагментов! Приятная, но одновременно обезоруживающе трудоемкая перспектива.

Дарт с отчаянной решимостью принялся за дело. Пять тысяч тонн пустой породы пришлось перелопатить в Макапансгате, прежде чем удалось отделить двадцать тонн серых блоков с торчащими из них обломками костей. Для препарации в первую очередь отобрали тонну наиболее перспективных каменных глыб. Препарация дала семь тысяч сто пятьдесят девять фрагментов костей и рогов. Палеонтологи выделили из них те экземпляры, которые поддавались точному определению. Итоговые подсчеты преподнесли Дарту первый сюрприз: оказывается, в блоках залегали остатки по крайней мере четырехсот тридцати трех животных, на удивление разнообразных по видовому составу. Скучная вещь — оперировать цифрами, когда речь идет о человеке или его предках, но в данном случае каждая из них раскрывала такие стороны бытия недостающего звена, что звучала весомее и значительнее самых ярких и проникновенных слов. Разве не поразителен факт подавляющего преобладания среди костей остатков антилоп, животных предельно чутких, осторожных и стремительных, как вихрь? Более 90 процентов костных обломков и целых костей принадлежало именно им. Примечательно, что антилопы представлены в коллекции не одной, а сразу четырьмя разновидностями. Среди костей 293 животных выявлены остатки 39 крупных видов антилоп, 126 средних, 100 мелких типа газелей и 28 совсем миниатюрных ланей. Нужно было отлично знать повадки каждого вида антилоп, чтобы охота на них завершилась удачей.

Остальные животные составляют всего 8 процентов, но до чего же примечательным и выразительным оказался подбор их, далекий, по-видимому, от случайности, поскольку кости накапливались в пещере в течение многих тысячелетий. Это была, по существу, представленная в жалких палеонтологических остатках четко запрограммированная картина отбора охотничьих жертв за сотни тысячелетий, сменившихся в примитивном стадном обществе недостающего звена, отчего значимость наблюдений и следовавших из них выводов повышалась во много раз. В препарированной тонне брекчии удалось обнаружить кости четырех крупных лошадей, вымерших ископаемых родственников зебры, пяти носорогов, шести ископаемых жираф, шести халикотериев, восьми дикобразов, в том числе двух гигантских, двадцати свиней, сорока пяти павианов, двух зайцев, одного гиппопотама, а также остатки гигантских водных черепах, диких собак, буйволов, шакалов, леопардов, саблезубого тигра, ящериц, грызунов и несколько видов птиц. В пещерных отложениях встречались также обломки скорлупы птичьих яиц. Кто, кроме человекообразного существа, мог охотиться на столь разнообразных по привычкам и образу жизни обитателей степей и пустынь Трансвааля? Нужно было не только уметь выловить из воды черепах, но и, добираясь до вкусного мяса, раздробить их исключительные по твердости панцири. Какое из хищных животных могло сделать это? Степных зайцев лучше всего ловить, раскапывая их земляные поры, а за птичьими яйцами приходится забираться на деревья. На свиней и гиппопотама устраивались засады на берегу водоемов; павианов подстерегали среди камней на склонах каменистых возвышенностей; терпеливо подкрадывались, прячась за кусты, к стадам лошадей, носорогов, жирафов. Австралопитек- охотник оказался настолько опытным и изощренным в искусстве добывания пищи, что даже тигров и леопардов не спасали их страшные клыки.

Изучение костей показало, что в брекчии явно преобладали остатки или молодых, или старых животных. Следовательно, недостающее звено умело использовать неопытность и слабость своих жертв. Преобладание костей одних животных над другими раскрывало вкусы обитателей пещер. В особенности они ценили мясо антилоп, затем следовали павианы, свиньи, жирафы, носороги, лошади. Что касается грызунов, то предпочтение отдавалось дикобразам. Впрочем, последнее объясняется другими причинами, о чем будет сказано позже.

В списке разновидностей, обнаруженных при препарации пещерных блоков из Макапансгата, пока не упомянуто лишь одно, пожалуй, центральное по значению — гиена. Особый интерес ее не только в том, что среди хищных обитателей древнего Трансвааля кости гиены по количеству преобладали над другими, но главным образом вследствие того, что именно она считалась хозяйкой пещер, а груды костей в них принимались за остатки ее пиршеств. На европейцев сильное впечатление произвели в свое время рассказы путешественников по заснеженным полям России о прожорливых и бесстрашных волках, нападавших на запоздалых путников. Французы, отступавшие с Наполеоном из Москвы, распространяли поистине фантастические легенды о них. Не теми ли качествами обладала гиена? Дарт понимал, что до тех пор, пока он не развеет прочно укоренившийся миф о гиене — обитательнице скальных навесов, усеивающей костями свое логово, его идеи о кухонных кучах австралопитеков в Макапансгате, а следовательно, и об охотничьем образе жизни недостающего звена, надолго останутся сказочно-увлекательной гипотезой.

Дарт принялся за дело с обычной для него основательностью. Просмотр литературы по истории вопроса показал, что первым мысль о гиене, как обитателе пещер, высказал президент Лондонского королевского геологического общества Дин Букланд. В 1822 году он представил обществу статью, в которой описал найденные при обследовании пещер Европы кости носорогов и гиппопотамов. На их обломках остались следы тигров, волков и гиен. Букланд высказал предположение, что кости затащила в пещеру и грызла, по всей видимости, гиена, поскольку у нее самые мощные челюсти. Ни о каком допотопном человеке в начале прошлого века большинство исследователей не помышляло. Поэтому не удивительно, что теория Букланда произвела впечатление на членов Королевского общества, и докладчику вручили почетную медаль. Затем одна за другой последовали находки каменных орудий, залегавших в пещерных слоях вместе с костями вымерших животных, и как следствие этого была выдвинута гипотеза о человеке древнекаменного века, обитателе пещер и охотнике. Идея вызвала яростное сопротивление ретроградов. Одним из их аргументов в борьбе стало предположение Букланда, получившее широкое распространение. Не в малой степени этому способствовал Чарлз Лайель, блестящий ученик Букланда. В своей широко известной и многократно издававшейся книге «Принципы геологии» он популяризировал представление учителя о гиене как собирателе, костей в пещерах. Парадокс заключается в том, что Лайель одновременно широко использовал в книге факты, связанные с археологией древнекаменного века. Теория Букланда оказалась живучей: в конце тридцатых годов нашего века австрийский натуралист Цапфе написал книгу о пещерных гиенах ледникового времени Европы и о значении этого хищника, затаскивающего в логово кости и уничтожающего их. Когда Дарт во время одной из поездок по странам Европы высказал мысль о том, что скопления костей в Трансваальских пещерах оставлены австралопитеками, он не встретил поддержки.