Коллектив авторов - Мир в ХХ веке

Промышленный пролетариат в конце XIX — начале XX в. сложился в странах, задававших тон в промышленном развитии. В этих государствах по мере роста городского населения формировались средние слои. Удельный вес пролетариата и средних слоев и их роль в обществе постоянно возрастали.

На вершине же социальной пирамиды находилась олигархия, под которой в Латинской Америке понимается группа крупных собственников, часто несколько семейных кланов, захвативших большую часть национальных богатств и контролировавших управление государством (40 семейств в Перу, 14 кофейных грандов в Сальвадоре, три “барона” олова в Боливии и т. п.) [571] Господствующие классы Латинской Америки. М., 1978. С. 18. .

На рубеже веков и в первые десятилетия XX в. политическая борьба была окрашена в основном в консервативные и либеральные тона. Блок консервативных сил составляли олигархия, духовенство, являющееся в большинстве латиноамериканских стран крупным земельным собственником, и высшее офицерство латиноамериканских армий, верой и правдой служившее олигархии во время многочисленных гражданских войн и государственных переворотов. Либеральный лагерь прежде всего представляли последовательные сторонники капиталистического развития — торговая и начинавшая формироваться финансовая буржуазия, интеллигенция и служащие.

В процессе политической борьбы в XIX в. всевластие олигархии во многих странах было существенно ограничено, а в ходе революций и других социально-политических актов XX в. окончательно подорвано. Особое место в обновленческих тенденциях социально-экономического и политического характера имела революция в Мексике.

Мексиканская революция(1910–1917 гг.) — событие, оказавшее огромное влияние на все латиноамериканские страны в XX в. Ее основные проблемы: достижение политического суверенитета, экономической независимости, социальной справедливости и аграрный вопрос — в дальнейшем составили сердцевину гватемальской (1944–1954), боливийской (1952–1953) и кубинской 1959 г. революций.

Мексиканская революция стала кульминацией всего исторического развития страны в XIX и начале XX столетия. В этот период Мексика представляла собой “социальный вулкан” (Д.К. Ходжес, Р. Ганди). Правившая с конца 70-х годов XIX в. диктатура Диаса крайне обострила социально-экономические и политические противоречия внутри страны, попавшей в полную зависимость от США и Англии. Огромное радикализирующее воздействие на революцию оказали крестьянские массы, возглавляемые Э. Сапатой и Ф.(П). Вильей. Однако их цели не предполагали завоевание политической власти и ограничились только перераспределением земли и возвращением отнятых общинных угодий.

Учитывая глубоко народный характер революции, правившие страной на начальном и заключительном этапе революции президенты Ф. Мадеро и В. Карранса, вынуждены были прибегать к обещаниям политических и социальных реформ, прежде всего в аграрной сфере. Однако большая часть этих обещаний оказалась нереализованной, иногда потому, что они носили заведомо демагогический характер, иногда — в силу других причин. Например, придя к власти, незначительная прослойка национальной буржуазии во главе с Ф. Мадеро столкнулась при реализации отдельных пунктов своей программы с резкой враждебностью американского капитала и вынуждена была отступить.

Безусловно, внешний фактор оказал существенное воздействие на ход революции. Особенно бесцеремонно вели себя США, вооруженные силы которых оккупировали в 1914 г. мексиканский порт Веракрус, а в 1916–1917 гг. войска генерала Першинга вторглись в северную Мексику. Теме отношений крупнейшей мировой державы с латиноамериканскими странами посвящены сотни исследований. В середине XX в. американский философ Филмер С. Нортроп поставил вопрос о том, что могло бы способствовать взаимопониманию США и стран Латинской Америки. Его ответ был чрезвычайно прост и логичен: такое взаимопонимание возможно в том случае, если каждая из Америк попытается ассимилировать ценности другой [572] Цит. по: Sea L. América en la historia. Mexico, 1957. P. 185. . В этой формуле на протяжении почти двух столетий самых разнообразных отношений срабатывает только одна ее составляющая — латиноамериканская. Что же касается США то, провозглашая порой “зоной своих жизненных интересов” почти весь мир, они особое внимание уделяют Латинской Америке, прибегая при этом к самым грубым формам давления на страны региона.

Антиамериканская кампания в годы революции имела место не только в США, но и в Англии, нефтяные тресты которой не могли смириться с попыткой президента Мексики Каррансы поставить под свой контроль месторождения “черного золота”.

Несмотря на столь непримиримое отношение к мексиканской революции крупнейших держав того времени, а скорее в силу этого в принятой 5 февраля 1917 г. конгрессом Мексики конституции большое внимание было уделено защите национальных интересов. В частности статья 27 требовала пересмотра всех контрактов и концессий, заключенных с иностранными компаниями с 1876 г., и объявления недействительными тех, которые противоречили национальным интересам. Согласно данной статье, иностранцы имели право приобретать земли или получать концессии в Мексике, но при этом они не могли прибегать к помощи своих правительств для защиты этой собственности.

В статье 27 также отмечалось, что отнятые у индейских общин (эхидо) земли должны быть им возвращены, а безземельные крестьяне должны наделяться землей за счет раздробления латифундий. Целый ряд важнейших прав и свобод декларировался статьей 123: восьмичасовой рабочий день, право объединения в профсоюзы, ограниченное право на забастовку, минимум заработной платы.

Мексиканская конституция 1917 г. была в то время одной из самых демократических, однако, реализация главных ее статей требовала существенной ломки социально-экономических отношений, что дало основание уже упоминавшимся исследователям Д. Ходжесу и Р. Ганди назвать ее “программой социальной революции… в рамках закона”.

Выдающийся аргентинский экономист Рауль Пребиш (1901–1986) выдвинул теорию “замкнутого политического цикла, для которого характерно чередование периодов демократизации латиноамериканского общества и возврата к режимам твердой руки”. С последними, как правило, ассоциируются власть военных и диктаторские формы правления.

Начиная с Войны за независимость (1810–1826), военные приобрели в политической жизни Латинской Америки исключительно важное значение. Известный мексиканский социолог и историк Пабло Гонсалес Касанова, обобщив наиболее существенные исследования в этой области, опубликовал в конце 80-х годов книгу “Военные и политика в Латинской Америке”. В ней большой интерес представляет статистика, раскрывающая характер участия военных в управлении государством в различные периоды латиноамериканской истории.