Коллектив авторов - Мир в ХХ веке

Лучший стратег Германии Людендорф подал прошение об отставке. “Доведя Германию до предела истощения ресурсов, он предоставил гражданскому руководству, чье влияние он систематически ослаблял, тяжелую задачу спасения того, что можно еще было вынести из руин” [407] Craig G. Op. cit. P. 395. . Его наследник генерал Тренер достаточно ясно ощущал, что Германия лишилась возможности вести войну. Тем временем Турция прислала своих представителей на остров Мудрое в Эгейском море для выработки условий перемирия (26 октября). На следующий день император Карл отправил телеграмму императору Вильгельму: “Мой народ не может и не желает более продолжать войну. Я принял решение начать поиски возможностей подписания сепаративного мира и немедленного перемирия” [408] Gilbert M. Op. cit. P. 485. . 28 октября Австро-Венгрия запросила перемирия. Переведенные с Восточного фронта германские войска подняли мятеж, отказавшись идти в бой.

7 ноября 1918 г. германская делегация во главе с лидером Партии центра Эрцбергером пересекла линию Западного фронта. Переговоры начались в Компьенском лесу 9 ноября в штабном вагоне генералиссимума Фоша. Эрцбергер пытался сыграть на опасности завладения большевизмом всей Центральной Европы, на что Фош ответил: “Вы страдаете болезнью потерпевшего поражение. Я не боюсь этого. Западная Европа найдет средства защитить себя от опасности”. Вечером 10 ноября Берлин принял условия западных союзников. Германия обязалась немедленно освободить Бельгию, Францию, Люксембург и Эльзас с Лотарингией; сдать 5 тыс. тяжелых орудий, 25 тыс. пулеметов, 1700 самолетов, 5 тыс. паровозов, 150 тыс. вагонов и 5 тыс. грузовиков. Соглашение о перемирии было подписано в пять минут шестого утра 11 ноября 1918 г.

Генерал Першинг был огорчен. “Я боюсь того, что Германия так и не узнает, что ее сокрушили. Если бы нам дали еще одну неделю, мы бы научили их”. А теперь создались условия для рождения легенды о предателях, подписавших перемирие. Генерал фон Айнем, командир 3-й германской армии, обратился к своим войскам: “Непобежденными вы окончили войну на территории противника” [409] Ibid. P. 503. . Легенда получила прочное основание.

22 июня 1919 г. германские делегаты согласились подписать Версальский мирный договор за исключение пункта о “виновности за начало войны”. Германское правительство согласилось с условиями мира лишь за четыре часа до выставленного союзниками срока. Первый президент веймарской Германии социал-демократ Эберт запросил фельдмаршала Гинденбурга и генерала Тренера, есть ли у Германии возможность защитить себя в случае обострения ситуации. Гинденбург просто вышел из комнаты. Тренер объяснил, что на Востоке Германия дееспособна, а на Западе она обезоружена. 28 июня Версальский договор между Германией и “Главными союзниками и ассоциированными державами” был подписан.

Парадоксально, но в определенном смысле Германия закончила войну в 1918 г., занимая в определенном смысле более сильные позиции, чем Германия 1914 г.: распался союз России с Западом, не было “окружения”. Запад раздирался взаимными противоречиями, вокруг Германии была создана сеть малых стран, подверженных влиянию германского гиганта. Большевизация России привела к тому, что она сконцентрировалась на внутренних делах. Теперь не нужно было строить флот лучше британского или армию лучше коалиции всего мира. Нужно было просто шаг за шагом овладевать влиянием в малых соседях и ослабленной России, используя при этом западный цинизм и слабости, как тогда казалось, западной демократии. После всех потерь первой мировой войны Германия странным образом могла стать еще сильнее, она стала бы еще более опасным врагом Запада в условиях, когда Россия перестала быть его союзником.

Для стабилизации положения России абсолютно необходимо было прекратить бессмысленную войну — продолжать дренаж крови нации уже было противоположно инстинкту самосохранения. Тот или иной выход из войны для России 1917 г. был предопределен.

В экономической сфере Россия к 1914 г. становилась мощной промышленной державой. Ее сельское хозяйство, хотя и отсталое по методам производства, сделало несколько шагов вперед и укрепило экспортные позиции России. В культурной области между Россией и Западом не было разрыва на высшем уровне, русские классики были общеевропейскими классиками. Россия могла с гордостью сопоставить себя в любой сфере творческого духа — ее мыслители, ученые и представители творческих профессий были авангардом и славой Европы. Но когда фокус смещается с элиты на общую массу населения, здесь Россия не выдерживает сравнения с ведущими странами Запада.

Для России первая мировая война была испытанием, к которому страна не была готова. Многолетняя война была губительной для огромной неорганизованной страны с плохими коммуникациями, с недостаточно развитой индустрией, с малограмотной массой основного населения. Противник 1914 г. использовал возможности раскола многонациональной России [410] См. Hoetsch O. Russland. В., 1912. S. 24. . В результате войны Россия потеряла Польшу, Финляндию, Эстонию, Латвию, Литву и Бессарабию, составлявших в совокупности 15,4 % ее населения. Потеря 817 тыс. квадратных километров территории и 28 млн подданных означала также потерю 10 % всех железнодорожных путей, трети всех индустриальных предприятий, использующих одну шестую часть всех индустриальных рабочих, производивших одну пятую всех индустриальных товаров [411] Yugov A. Economic Trends in Soviet Russia. L., 1930. Ch. 11. .

Опыт мировой и гражданской войны отшатнул Россию от Запада. Поставщиком необходимого цивилизационно-технологического минимума до 1914 и после 1922 г. была Германия. Но в целом Россия, разочарованная в западном пути развития, после 1917 г. ушла в изоляцию.

Напряжение войны имело губительные последствия для ориентированного на Запад общества, созданного Петром и непосредственно связанного — идейно, материально и морально — с Западной Европой. Изоляция и агония войны подорвала силы тонкого слоя европейски настроенного правящего класса, она вывела на арену истории массы, для которых Запад в позитивном плане был пустым звуком, а в непосредственном опыте ассоциировался с безжалостно эффективной германской военной машиной, с пулеметом, косившим русских и нивелировавшим храбрость, жертвенность и патриотизм. Фундаментальный, столетиями взлелеянный страх перед внешней уязвимостью был доведен первой мировой войной до стадии морального террора. Сколь ни велика и обильна была Россия человеческими прочими ресурсами, количество не перешло в качество. Россия стала жертвой превосходной германской организации, технологии и науки. Порожденное массовое чувство уязвимости и создало ту почву, на которой расцвел большевизм, обещавший социальный прогресс в условиях новой безопасности, построенной на основе одной из самых передовых западных теорий.