Алексей Исаев - Битва за Крым 1941–1944 гг.

«У крутых берегов сидели солдаты, чьих частей уже не было, отставшие, ждавшие отправки. Они занимали каждую нишу в скалах, каждое укрытие. Русские штурмовики, меняясь примерно через полчаса, собирали среди беззащитных свои жертвы. Забытый отряд все еще сдерживал врага, на будущую ночь все будет кончено. Где-то у пляжа стоял один-единственный паром – два понтона на них – платформа, мостик и движок. Он ждал темноты, так как днем почти непрерывно налетали русские Ил-2 и бомбардировщики. Он выходил в море и в прошлую ночь, но не пришел ни один корабль, чтобы забрать живой груз, поэтому он вернулся. Большинство солдат на пароме – зенитчики. Их орудия были разбиты, снаряды кончились, поэтому уже несколько дней, как в «соответствии с планом эвакуации» их быть здесь не должно…» [ Buchner A. Ostfront 1944. 2003.]

В отчете командира 9-й зенитной моторизованной дивизии генерал-лейтенанта В. Пикерта, который был составлен после завершения сражения на Крымской земле, перечислялись успехи вверенных ему зенитчиков: подбито с 16 апреля по 12 мая 207 самолетов с красными звездами, поражено в наземном бою 127 танков, причем 72 из них за последние пять дней обороны на мысе Херсонес, когда оставалась надежда на эвакуацию по морю и части дивизии сдерживали натиск советских войск на последнем, еще удерживаемом 17-й армией пятачке. Далее говорилось, что потери в зенитном соединении составили «382 убитыми, 1026 ранеными и 3949 пропавшими без вести, то есть свыше 50 % личного состава дивизии потеряно с начала боев за «крепость» – показатель ожесточенности боев… 157 погибших, раненых, пропавших без вести офицеров» [ Литвин Г.А. Взгляд из «чужого» штаба / Пресс-бюро «Красной звезды». Бюллетень № 48. 1991. С. 4.].

Военный переводчик и историк Г.А. Литвин, который много работал с германскими архивными документами времен войны, рассказывал после очередной поездки в Берлин, что обнаружил в штабах Люфтваффе записку о начале расследования «дела Пикерта» с предложением предать его суду военного трибунала. Действительно, вторично командир дивизии решил не разделять судьбу своих погибавших подчиненных и под благовидным предлогом на транспортном самолете покинул их при не до конца выясненных обстоятельствах. Сначала сбежал из Сталинграда в январе 1943 г., а вот теперь из-под Севастополя в мае 1944 г. В. Пикерта отстранили от должности. Участник Первой мировой войны, Вольфганг участвовал в 6-недельных маневрах Красной Армии осенью 1932 г. по отработке взаимодействия полевой, горной и зенитной артиллерии. Хорошо зная русский, генерал Пикерт лично допрашивал пленных советских летчиков, допытываясь о новом в тактике применения авиации, прежде всего штурмовой.

Можно предположить: на благосклонное решение главного командования по «делу Пикерта» повлияло награждение Гитлером командующего ВМФ на Черном море вице-адмирала Бринкмана и морского коменданта Крыма контр-адмирала Шульца по представлению главкома ВМФ вице-адмирала Деница «Рыцарским крестом». А ведь армейское командование 17-й армии и группы армий «Южная Украина» считало этих двух адмиралов главными виновниками срыва организованной эвакуации остатков армии. Если не наказали моряков, то зачем наказывать генерала-зенитчика с большим опытом командной и штабной работы?! Вскоре после возвращения в Германию генерал-лейтенанта Пикерта назначили командовать 3-м зенитным корпусом, а в начале июня 1944 г. удостоили «Дубовых листьев» к «Рыцарскому кресту». Благополучно пережив последний год войны на Западном фронте, недолгий плен в британской и американской тюрьме, где он писал мемуары и отчеты по заданию союзников, Вольфганг Пикерт дожил в ФРГ до 87 лет.

Сводки Главного командования Вермахта оставались до конца кампании полными оптимизма. Так, 13 мая 1944 г. утверждалось: «Вчера под Севастополем наши войска прикрытия продолжали ожесточенную борьбу против намного превосходящего численно противника и с беспримерной храбростью прикрывали эвакуацию немецко-румынских частей…» На следующий день в сводке сообщалось: «13 мая из Крыма на материк эвакуировали последние немецко-румынские части… Соединения немецкого и румынского военно-морского и гражданского флотов, а также транспортные соединения Люфтваффе, преодолевая сильное противодействие врага, провели не имеющую себе равных операцию по эвакуации на материк действовавших в Крыму союзных войск» [ Buchner A. Ostfront 1944. 2003.].

Однако гораздо ближе к истине историк, бывший гитлеровский генерал К. фон Типпельскирх, который писал: «Остатки трех немецких дивизий и большое число разрозненных групп немецких и румынских солдат бежали к Херсонесскому мысу, подступы к которому они обороняли с отчаянностью обреченных, ни на минуту не переставая надеяться, что за ними будут присланы суда. Однако их стойкость оказалась бесполезной. 10 мая они получили ошеломляющее известие, что обещанная погрузка на корабли задерживается на 24 часа. Но и на следующий день напрасно искали они на горизонте спасительные суда. Зажатые на узком клочке земли, подавленные непрерывными воздушными налетами и измотанные атаками намного превосходящих сил противника, немецкие войска, потерявшие всякую надежду избавиться от этого ада, не выдержали. Переговоры с противником о сдаче положили конец ставшему бессмысленным ожиданию помощи. Русские, в своих сводках обычно не соблюдавшие никаких границ правдоподобности, на сей раз, пожалуй, были правы, определив потери 17-й армии убитыми и пленными цифрой в 100 тысяч человек и сообщив об огромном количестве захваченного военного снаряжения» [ Типпельскирх фон К. История Второй мировой войны.].

В итоговом обзоре дается такая оценка: «В течение всего наступления на Севастополь наша авиация непрерывно держала под воздействием как боевое расположение войск противника, так и гавани, причалы и плавучие средства. Вместе с Черноморским флотом и артиллерией авиация помешала подойти к бухтам большому количеству судов противника в ночь и утром 12 мая, когда он предполагал, оторвавшись от наших войск, эвакуировать из Крыма последнюю группу своих войск», – отмечалось в отчете штаба 4-го Украинского фронта, и делается заключение: «За весь период решающих боев за Севастополь с 5 по 12 мая наша авиация в среднем в сутки делала по 909 дневных и по 650 ночных самолето-вылетов» [Сборник материалов по изучению опыта войны. № 13. Июль – август 1944 г. М., 1944. С. 64.].

Для сравнения можно привести данные германских штабов. С 4 по 14 мая Люфтваффе выполнили 1235 боевых вылетов в интересах 17-й армии. Сами немцы разделяют их следующим образом: вылеты «по непосредственному обеспечению безопасности кораблей и воздушному сопровождению, защиты при погрузке» – 803, вылеты «на морскую разведку в целях защиты морских конвоев от русских подводных лодок» – 345, совершено вылетов «для спасения попавших в кораблекрушения» – 87. Получается, что в среднем в сутки выполнялось 112 самолето-вылетов. При этом чаще других типов самолетов отмечались двухмоторные истребители Bf 110–377 вылетов, которые выполняли самые разные задачи, от барражирования над конвоями до участия в спасении людей в море с последующим вызовом специализированных самолетов или кораблей.