Алексей Тепляков - Опричники Сталина

Алексеев успел внести свой вклад в социалистическую индустриализацию, хотя так называемый Волгострой НКВД, с 1935 г. сооружавший масштабные гидроузлы у городов Рыбинска и Углича, оказался на деле большим долгостроем. По планам это строительство должно было обеспечить приток электроэнергии в регион за счёт Рыбинского водохранилища и сооружаемой на нём мощной ГЭС, а также проложить глубоководный путь на верхнем плёсе Волги от Рыбинска до Иваньковской плотины канала Москва — Волга и углубить волжское дно ниже Рыбинска. Заключённые строили парный судоходный шлюз с подходными каналами и энергетической гидростанцией, а также напорные земляные сооружения и бетонную водосбросную плотину. Угличский гидроузел должен был обеспечить стране ГЭС (мощностью в 30 % от Рыбинской) и однокамерный шлюз. На всё строительство ушло полтора десятилетия…

Хозяйство у Алексеева было немаленькое. Численность заключённых в Дмитлаге (именно этому лагерю первоначально подчинялись подневольные строители гидроузлов) на 1 января 1935 г. составляла 192 тыс. человек. В Волголаге НКВД на 1 января 1936 г. числилось свыше 19 тыс. узников, год спустя — около 44 тыс. В дмитлаговском официозе газете «Перековка» с тиражом 15.000 экземпляров (на всех её номерах стоял гриф «Распространение газеты вне лагеря воспрещается» или «Не подлежит распространению за пределы лагеря») можно отыскать любопытные лозунги и заголовки, отражавшие усилия властей по насаждению опыта шахтёра Стаханова за колючей проволокой:

Отметим, что Алексеев оказался далеко не единственным бывшим закордонным работником, прозябавшим в системе ГУЛАГа. Начальником Дмитлага НКВД в то время работал видный разведчик С. Г. Фирин-Пупко, который оказывал явное покровительство бывшим коллегам. Так, его заместителем был С. В. Пузицкий — бывший помощник начальников Иностранного отдела ОГПУ и Разведуправления РККА, а другим замом в 1935-м стал бывший подчинённый Алексеева — экс-начальник Сиблага ОГПУ А. А. Горшков. Любопытным выглядит назначение в марте 1936 г. помощником начальника 7-го участка Волжского района Дмитлага опытного разведчика С. А. Ваупшасова, в конце следующего года откомандированного в Испанию. В официальных биографиях Героя Советского Союза Ваупшасова гулаговский эпизод никогда не фигурировал… [127]

«Давали нам всякую сволочь…»

Когда наступил 37-й, новосибирские чекисты на своих партсобраниях ругательски ругали Алексеева — за то, что полпред «хоронил» их «перспективные разработки», ограничивая количество разоблачённых врагов народа. То же самое было и в Москве. Комиссар госбезопасности 1-го ранга Л. М. Заковский в своей речи на пленуме ЦК в марте 1937-го отнёс Николая Николаевича к тем ягодинцам, которые совершенно провалили чекистскую работу, заявив: «Потребовался приезд т. Молотова и его указания, чтобы Алексеев был снят с работы». Сидевший в президиуме В. М. Молотов не опроверг этого высказывания.

Наверное, без всякого удовольствия Алексеев воспринял бы выступления на партсобраниях нового начальника ГУЛАГа И. И. Плинера, обрушившегося на разоблачённых врагов-чекистов: дескать, «…к комплектованию кадров нашей системы подходили враги по-вражески; давали нам всякую сволочь, иногда фиксировали: из органов уволить, направить на работу в систему ГУЛАГа, иногда и без этой оговорки» [128]. Но к этому времени Алексеев сам превратился в узника, которому предъявили обвинения в тягчайших государственных преступлениях. В результате истязаний на Алексеева дали показания о его шпионской и заговорщицкой работе ягодинский заместитель Г. Е. Прокофьев, а также бывший «борьбист» и разведчик М. С. Горб.

После ареста в ночь на 27 июня 1937 г. из Алексеева за несколько недель точно так же выбили признания в заговорщицкой и шпионско-вредительской деятельности. Он признался в том, что во время работы в Лондоне был завербован британской разведкой, причём вербовщицей ему назначили ту самую черчиллевскую кузину Клэр Шеридан, в начале 1925 г. якобы обработавшую — с помощью полпреда Христиана Раковского — резидента ИНО Алексеева, после чего он в течение 10 лет снабжал англичан секретной информацией. А в 1935 г., прекратив шпионскую работу, был сразу завербован Ягодой в заговорщики…

Полгода спустя судьбу шпиона, заговорщика и вредителя решил лично Сталин, на стол которого 7 декабря положили перечень чекистов, подлежавших осуждению в так называемом «особом порядке». Вождь и его присные Молотов со Ждановым подписали листок, в котором среди двенадцати жертв был и Алексеев, тем самым обрекая своих ненужных более слуг на смерть без какого-либо юридического оформления. Так Алексеев, уведённый на расстрел 9 декабря, избежал комедии суда и узнал о своей судьбе в самые последние минуты. По тем временам это выходило немаленькой милостью.

В 1956 г. военная юстиция пересмотрела дело Алексеева. Обвинения в участии в заговоре Ягоды, шпионаже в пользу английской разведки в период 1925–1935 гг. и вредительстве при сооружении Волжской плотины были признаны несостоятельными. 20 июня 1956 г. Николай Николаевич был реабилитирован Военной коллегией Верхсуда СССР за отсутствием состава преступления. Изучением его карательной деятельности в Центральном Черноземье и Сибири при пересмотре дела юристы не занимались, рассмотрев обвинение формально: налицо казнённый без суда лагерный начальник, дело на которого сфабриковано от первой до последней строчки. Раз он не шпион, не заговорщик и не вредитель, значит, подлежит реабилитации. Так вот и пролез чекистский верблюд в игольное ушко советской юстиции.

…Начальник управления НКВД по Западно-Сибирскому краю Василий Каруцкий летом 1936 г. покидал Новосибирск с большим конфузом. Приказ наркома Г. Г. Ягоды о снятии этого комиссара госбезопасности 3-го ранга (звание, соответствовавшее генерал-лейтенанту) содержал, помимо прочего, весьма жёсткую формулировку: «за моральное разложение». Местные партийные боссы лицемерно сокрушались на своих закрытых совещаниях — дескать, мы и ведать не ведали, что полтора года ловлей врагов народа у нас занимался отъявленный пьяница! Сами чекисты на партсобрании рвали на себе волосы и каялись: «С Каруцким пьянствовали видные наши работники-коммунисты, а кто-нибудь об этом сигнализировал? Нет». Но раз о его досуге узнали в Москве, логично предположить, что «сигналы» всё-таки были. Кстати, оказалось, что начальник управления ни разу не удосужился посетить ни партсобрания, ни даже заседания парткома, зато обожал банкеты и вечеринки за казённый счет, отчего в финансах УНКВД образовалась порядочная дыра…