Алексей Тепляков - Опричники Сталина

Продвигалась им и молодёжь. Работавший с 17 лет рассыльным в ГПУ Туркмении поляк В. В. Садовский пользовался покровительством Каруцкого и по инициативе последнего был взят на оперативную работу, а в 1929 г. — отправлен в Высшую пограншколу ОГПУ, где обучался на курсе особого отдела. В 1935 г. он специально прибыл из Киргизии в Новосибирск и с помощью Каруцкого получил работу в Особом отделе СибВО [152].

Задачами Каруцкого в республике стало искоренение басмачества, наблюдение за нелояльными и борьба с английским шпионажем. Известному туркменскому литератору Р. Эсенову удалось ознакомиться с многотомной и многолетней агентурной разработкой «Туркмены», в основном посвящённой личности «туркменского Ленина» Н. Н. Иомудского. Чекисты усиленно следили за вернувшимся из эмиграции одним из виднейших национальных лидеров — Иомуд-ханом (Н. Н. Иомудским), много занимавшимся народным просвещением. Когда тот в 1924 г. уехал в Москву руководить Домом просвещения туркмен, чекисты проморгали выезд в Москву следовавших проездом через Ташкент сыновей Иомудского. Заместитель полпреда ОГПУ по Средней Азии М. Д. Берман от имени полпреда Л. Н. Бельского объявил Каруцкому письменный выговор за то, что тот запоздал известить Ташкент о выезде из Полторацка (название Ашхабада в 1919–1927 гг.) сыновей Иомудского: «Впредь телеграфируйте своевременно, указывая, каким поездом и в каком вагоне выезжает объект наблюдения».

Обеспокоенный высоким авторитетом Иомуд-хана, Каруцкий в декабре 1924 г. направил в полпредство ОГПУ такое письмо: «Постановлением ревкома ТССР Хан Иомудский введен в качестве представителя Туркменской республики в Среднеазиатский экономический Совет (СЭС)… Между тем сын Хана Иомудского, проживающий в Персии Ляля Хан самым тесным образом связан с турецким офицером Кадыром Эфенди (в Кумушдепе), который, как установлено, ведет шпионскую работу в пользу Турции и связан с англичанами. По имеющимся у нас агентурным данным, Хан Иомудский связан с Ляля Ханом и ведет с ним регулярную и оживленную переписку. В связи со всем вышеизложенным считаю, что пребывание Хана Иомудского в СЭС ни в какой степени нежелательно и вредно, так как в результате его и турки, и англичане могут быть превосходно информированы о всей экономической и политической жизни Средней Азии. Со своей стороны ГПУ ТССР полагает необходимым Хана Иомудского из СЭС удалить и о Вашем решении просит поставить в известность».

Однако вскоре Иомудский был выдвинут в члены Госплана СССР. А Матвей Берман ответил Каруцкому так: «Вашу точку зрения о Хане Иомудском секретно-оперативная часть ПП ОГПУ Средней Азии не разделяет и предлагает не препятствовать на его вхождение в состав СЭСа, так как наша задача заключается не в удалении таких элементов как Хан Иомудский, а в втягивании их в советскую работу с целью использования его связей в нашу пользу» [153].

В 1929 г. Каруцкий стал заместителем Бельского, перебравшись из Ашхабада в Ташкент, административный центр Средней Азии. В 1930–1931 гг. полпредом ОГПУ по Средней Азии работал видный чекист Л. Г. Миронов, сохранивший Каруцкого в должности заместителя. К 1930 г. грудь Василия украшали два ордена Трудового Красного Знамени — туркменский и узбекский, а также только что учреждённый боевой орден Красной Звезды. Борьба с басмачеством была оценена высоко — Каруцкий получил «звёздочку» номер четыре…

Эти награды ему достались, несмотря на досаднейший провал среднеазиатских чекистов, связанный с бегством управляющего делами ЦК КП (б) Туркмении и бывшего работника секретариата Сталина Бориса Бажанова. Тот пересёк туркмено-персидскую границу в новогоднюю ночь 1928 г., когда упившиеся в честь буржуазного праздника чекисты-пограничники совершенно утратили бдительность. Сам Каруцкий, лечивший свирепую азиатскую тоску исключительно водкой (оправдываясь тем, что огненная вода — отличная профилактика малярии), давал соответствующий пример своему аппарату. Бурная деятельность по ликвидации Бажанова, которую развил Василий, оказалась безрезультатной: посланные вдогонку переодетые туркменами красноармейцы опоздали, а нанятые головорезы-контрабандисты напрасно поджидали перебежчика у ворот тюрьмы в Мешхеде, куда тот был помещён персами ради его же безопасности. Но несколько дней спустя из ОГПУ пришел приказ отменить ликвидацию…

Встречавшийся с Каруцким будущий невозвращенец Г. С. Агабеков вспоминал, как чрезвычайно растолстевший Василий хвастался тем, как сразу после бегства Бажанова организовал похищение иранца, работавшего на англичан. Агенты Каруцкого ночью перебрались через границу, нашли нужного человека, отлупили как следует, завернули в простыню и доставили в Ашхабад. Знавший персидский язык Агабеков по просьбе Каруцкого допросил украденного агента, после чего Василий за парой бутылок водки как следует отметил «успех». С трудом ворочая языком, он рассказывал, как недавно был избран в члены ЦК республиканской компартии и получил орден, а потом попросил направлявшегося за границу Агабекова прислать ему шесть метров приличного материала на костюм, да еще духи и пудру «Герлэн» для супруги.

Несколько позже жена Каруцкого покончила с собой, что, как отмечал Агабеков, усилило давнюю тягу чекиста к алкоголю. Закавыка семейной жизни Каруцкого состояла в том, что именитый чекист имел неосторожность быть женатым на вдове белого офицера, расстрелянного большевиками (отметим, что многие чекисты согрешили в 20-е годы браками с офицерскими вдовами). Её сыном от первого брака Каруцкому сильно кололи глаза, и как-то он настоятельно предложил жене отправить мальчика к родителям. Несчастная женщина не выдержала разлуки с сыном и предпочла самоубийство.

С тех пор глава республиканского ГПУ вел привольную холостяцкую жизнь, вовсю приударял за чужими жёнами (С. Н. Миронов-Король, работавший заместителем Каруцкого в бытность того полпредом ОГПУ в Казахстане, даже вынужден был брать супругу-красавицу с собой в командировки), постепенно увеличивал привычную дозу алкоголя и лелеял, подражая всесильному зампреду ОГПУ Ягоде, обширную коллекцию зарубежной порнографии. Для доставки женщин Каруцкий завёл себе даже специального порученца [154] .

Но в Средней Азии Каруцкий не только гонялся за юбками, пил, объедался и пополнял гардероб. Не забывая о борьбе с английской разведкой, он подставлял ей своих людей, которые, представляясь перебежчиками, являлись к резиденту Интеллидженс Сервис в Иране. Под видом добытой информации они доставляли ему состряпанную Каруцким липу, после чего завербовывались ничего не подозревавшими англичанами. А у туркмена Джабара, одного из лучших английских агентов в Мешхеде, люди Каруцкого, по сообщению всё того же Агабекова, завербовали сына, получая от него все сведения, добываемые отцом для британцев.