Ричард Косолапов - Слово товарищу Сталину!

Сталин, как никто после Ленина, сумел противостоять давлению внутреннего и международного капитала. Он явил уникальный пример пролетарской стойкости, чего ему не могут простить разнокалиберные и разноликие мещане и буржуа. Это отчетливо видно на опыте уже завершившейся обманной «перестройки». Ее «архитекторы» действовали по Ленину и Сталину «с точностью до наоборот». Именно для этого им понадобилось бешеное охаивание руководителей Октябрьской революции, строительства социализма и антифашистской борьбы. Судите сами:

— завет Ленина — «держать высоко и хранить в чистоте великое звание члена партии»; действия «перестройщиков» — дискредитировать всех членов КПСС (а это не менее 15 миллионов граждан), независимо от их поведения и заслуг;

— завет Ленина — «хранить единство нашей партии, как зеницу ока»; действия «перестройщиков» — провоцирование раскола, легко раскрываемые «ликвидаторство» и «отзовизм», вытеснение с политической сцены и запрет КПСС;

— завет Ленина — «хранить и укреплять диктатуру пролетариата»; действия «перестройщиков» — борьба против Советов трудящихся, антиконституционный произвол, моральный и физический террор, установление диктатуры криминально-компрадорской буржуазии;

— завет Ленина — «укреплять всеми силами союз рабочих и крестьян»; действия «перестройщиков» — разрыв связей между индустриальным и аграрным секторами экономики, противопоставление города деревне, деревни — городу;

— завет Ленина — «укреплять и расширять Союз Республик»; действия «перестройщиков» — искусственное провоцирование межнациональной розни, поощрение буржуазно-националистических элементов, раздробление Советского Союза в угоду интересам местных мафий, Соединенных Штатов Америки и других империалистических держав;

— завет Ленина — «укреплять и расширять союз трудящихся всего мира»; действия «перестройщиков» — предательство по отношению к братским партиям и государствам, ликвидация мирового социалистического содружества, подрыв международного коммунистического, рабочего и национально-освободительного движения, пролетарской и антиимпериалистической солидарности.

Если еще в 1987—1989 годах многим могло казаться, что официальные идеологи КПСС А. Яковлев, В. Медведев и их приспешники то ли вырубают лес советской истории, чтобы выпятить на фоне пней мощный ствол «великого реформатора» М. Горбачева, то ли мстят за какие-то прошлые обиды, то сейчас совершенно очевидно следующее: вся антисталинская кампания, перемывавшая кости людей, которые ушли из жизни десятки лет тому назад, и отвлекавшая внимание масс от пагубной политики сегодняшних правителей, была направлена на то, чтобы в один прекрасный день поставить лишенный ориентиров и авторитетов советский народ перед фактом уже совершившейся замены общественного строя.

Удался ли этот фокус реакции? Ее идеологам хотелось бы верить, что да. Но мы твердо знаем, что «еще не вечер». Сколько-нибудь устойчивых, жизнеспособных форм буржуазного социально- экономического уклада реакция создать не могла и не смогла. Тот кишечнополостной спекулятивный капитализм, что растет, как на дрожжах, одновременно все сильнее отталкивает большинство общества своей жадностью и жалкостью, грабительством и развращенностью.

Есть ли у него перспектива безудержного роста? Нет. Естественным противовесом тут выступает стремительное абсолютное падение производства и абсолютное обнищание трудового населения. «Метеоры» перепродаж не вдруг, а лишь во втором-третьем поколении превращаются в солидный предпринимательский класс, способный организовать производство жизненных благ. Ждать этой метаморфозы 30—50 лет общество, уже начинающее вымирать, не станет. Оно решительно прервет — и для этого уже собираются силы — «роковой для нас круговорот судорожного и моментального самоотрицания и саморазрушения, так свойственный, — по словам Ф. Достоевского, — русскому народному характеру в иные роковые минуты его жизни... Особенно характерно то, — утверждал писатель, — что обратный толчок, толчок восстановления и самоспасения, всегда бывает серьезнее прежнего порыва, порыва отрицания и саморазрушения. То есть то бывает на счету как бы мелкого малодушия; тогда как в восстановление свое русский человек уходит с самым огромным и серьезным усилием; а на отрицательное прежнее движение свое смотрит с презрением к самому себе» (Достоевский Ф. Искания и размышления. М., 1983. С. 234).

Такое вытрезвление уже началось. Определить заранее его темпы невозможно. Но мы в состоянии их ускорить, в том числе публикацией тех документов, которые десятки лет не вытаскиваются на свет и остаются погребенными под гигантскими отвалами очернительской писанины. Одним из самых ярких среди них является только что прочитанная вами «Клятва Сталина».

Предисловие к книге «На путях к Октябрю». 17 декабря 1924 года. Заголовок автора.

Эта работа нравилась мне со студенческих лет. Привлекали ее ясность, обстоятельность и объективность. Поэтому в 1979 году, когда приближалось 100-летие со дня рождения Сталина, именно ее я предложил перепечатать в «Коммунисте». Тогдашний секретарь ЦК КПСС по идеологии М. Зимянин (требовалось его согласие) ответил мне, по сути, немотивированным отказом. Хотя со времени написания «Октябрьской революции...» прошло семь десятилетий, в ней практически нечего пересматривать.

Правда, могут сказать, что-де Л. Троцкий с его неверием в возможность победы социализма в одной, отдельно взятой стране в свете «перестройки» и рыночных «реформ» все же оказался прав, а Ленин и Сталин, несмотря на длительность социалистического эксперимента в СССР и ряде других государств, не правы. Однако это был бы вывод с позиций пассивного фатализма, слепой покорности судьбе, а не активного сознательного революционного действия.

Вся «правота» Л. Троцкого в данном случае держится на том, что централизованный механизм управления государством и идеологического воздействия, предназначенный для достраивания и совершенствования социалистической общественной системы, вследствие предательства в головном звене был направлен на ее расстраивание и саморазрушение.

В 1985 году, в начале «судьбоносного» пути М. Горбачева, вовсе не существовало какой-либо предопределенности реставрации капиталистических порядков. Да, в стране накопилось немало острейших проблем, требовавших своего разрешения, ощущалась социальная напряженность, имелись значительные трудности. Но все это предполагало капитальный ремонт существующего строя, а не его ликвидацию, продолжение революции, а не контрреволюцию, к тому же не поднимающуюся снизу, из толщи народных масс, а организуемую и навязываемую сверху при поддержке внешних империалистических сил.