Ричард Косолапов - Слово товарищу Сталину!

Этому вопросу, естественно, придется остаться риторическим, ибо никакого плодотворного политического действия эти производители политического шума совершить не могут. А внутренний монолог, который, к примеру, сочиняет за Сталина автор «Детей Арбата» писатель А. Рыбаков, так и останется внутренним монологом самого А. Рыбакова, случайно напялившего на себя шинель Сталина...

Речь на VIII съезде ВЛКСМ 16 мая 1928 года. Заголовок составителя.

Будто написанные для ситуации 19—23 августа 1991 года звучат слова Сталина: «Самая большая партия может быть застигнута врасплох, самая большая партия может погибнуть, если она не учтет уроков истории, если она не будет ковать изо дня в день боевую готовность своего класса. Быть застигнутым врасплох — это опаснейшее дело, товарищи. Быть застигнутым врасплох — это значит стать жертвой неожиданностей, жертвой паники перед врагом. А паника ведет к распаду, к поражению, к гибели».

История военных сражений знает немало случаев, когда командование и его штаб не только утрачивали способность управлять вверенными им войсками, но и теряли всякую связь с армией. Нечто подобное случалось и в политике. Естественно, что результатом всякий раз был разгром.

Именно эта картина наблюдалась в Москве в конце пресловутого августа-91. Так и не собрался намеченный на вторую половину дня 20 августа Пленум ЦК КПСС. Неизвестно, о чем размышлял в это время ЦК КП РСФСР. После наглого предложения М. Горбачева Центральному Комитету самораспуститься ни один его член не протестовал публично. Оставалась единственная уставная возможность противодействовать позорной капитуляции через Центральную контрольно-ревизионную комиссию, но она бесконечно заседала, была недоступна рядовым коммунистам и, видимо, так и не смогла осознать всю свою ответственность.

Надо было видеть опустевшие коридоры здания ЦК 20—23 августа, в которых изредка появлялись разбегающиеся в разные стороны задумчивые люди, чтобы представить себе, до какой степени изоляции от народа было доведено партийное руководство после, по сути, уже некоммунистического (достаточно вспомнить одно Программное заявление «К гуманному, демократическому социализму») XXVIII съезда КПСС.

Если на призыв Б. Ельцина 19 августа ко всеобщей забастовке не откликнулся ни один трудовой коллектив, то и защищать ЦК КПСС тоже никто не стал. С партией при всей ее многочисленности произошло самое худшее: она утратила ощущение своей социальной базы, а вместе с ним и саму эту базу. Как говорится, если я не за себя, то кто же за меня; если же я только за себя, то зачем я?..

Новоявленные, как правило, говорливые и мелкотравчатые «вожди» коммунистического движения часто жалуются на пассивность и несознательность современного рабочего класса, но почему-то редко оборачивают эту критику на самих себя. Что вы сделали для преодоления этой пассивности и несознательности? Соединяете ли вы научный социализм с рабочим движением на деле (а другого долга у вас нет)? Умеете ли вы это делать или же видите свою миссию только в том, чтобы «фигурять» в верхах?

Все эти вопросы так или иначе зреют в рабочей среде, которая, действительно, отчасти дезориентирована «демократами» и вместе с тем проникнута здоровым недоверием ко всякого рода политическим болтунам. Рабочий класс не придет «готовенький» поддерживать коммунистов, так же как коммунисты не обретут надлежащих кондиций, не поварившись сперва, не обтесавшись в рабочем классе. Вот почему первая задача, поставленная Сталиным в далеком 1928 году, — «поднимать боевую готовность рабочего класса против его классовых врагов» — выглядит как рожденная в наши дни. Вот почему без последовательного решения этой задачи движение может быть сколь угодно благомыслящим и доброжелательным, но не коммунистическим.

Из политического отчета ЦК ВКП(б) XVI съезду партии 27 июня 1930 года. Заголовок составителя.

Наш современник, начитавшийся всякого рода очернительских писаний о советской действительности, пресыщенный лживыми россказнями о «погубленной» злыми большевиками якобы процветавшей николаевской России, с понятным предубеждением прочтет этот текст.

Имея в виду сознательно организованное горбистами-ельцинистами расчленение СССР и обнищание 9/10 населения России, он обвинит в этом сталинские времена. Но ничего более коварного и лживого не знала история. Сталинская практика, несомненно, была не полна и имела свои серьезные недостатки, однако она тут вовсе ни при чем.

На рубеже 20—30-х годов мировое капиталистическое хозяйство потряс тяжелейший экономический кризис. Американцы до сих пор вспоминают кошмар постигшей экономику США «Великой депрессии». Одновременно в Советском Союзе наблюдался неуклонный подъем. В 1930 году промышленность по валовой продукции превысила уровень 1913 года в 1,9 раза, по производству средств производства — в 2,3 раза. Не случайной была установка на завершение заданий первой пятилетки ведущими отраслями индустрии за 3—4 года. Аналогичные успехи были достигнуты в годы послевоенного восстановления.

Несмотря на то, что в результате фашистского нашествия страна потеряла одну треть всего национального богатства, советская промышленность вышла на основные параметры последнего предвоенного, 1940 года уже в 1950 году. Восстановление разрушенного войной народного хозяйства и становление единого народно-хозяйственного комплекса Союза ССР, очевидно, должны были привести к некоторому снижению темпов роста, порождавшихся травмированным, лихорадочным состоянием экономики. Этот факт следовало трезво изучить, серьезно оценить и учитывать в хозяйственной практике.

На это после смерти Сталина оказались не способны некоторые руководящие деятели, привыкшие к умственному иждивенчеству и увидевшие в данном явлении чуть ли не признак упадка социализма. Именно поэтому в хрущевское «великое десятилетие» начались судорожные метания и бесконечные реорганизации. Причем, как нарочно, поиск осуществлялся отнюдь не в том направлении, которое соответствует собственной природе социализма.

Так, явно недостаточно принимались в расчет отмеченные Сталиным 4-я и 6-я особенности советской системы хозяйства: — «распределение народного дохода происходит не в интересах обогащения эксплуататорских классов и их многочисленной паразитической челяди, а в интересах систематического повышения материального положения рабочих и крестьян и расширения социалистического производства в городе и деревне»; — «систематическое улучшение материального положения трудящихся и непрерывный рост их потребностей (покупательной способности), будучи постоянно растущим источником расширения производства, гарантирует трудящихся от кризисов перепроизводства, роста безработицы и нищеты»; — «рабочий класс и трудовое крестьянство являются хозяевами страны, работающими не на капиталистов, а на свой трудовой народ».