Николай Платошкин - Весна и осень чехословацкого социализма. Чехословакия в 1938–1968 гг. Часть 2. Осень чехословацкого социализма. 1948–1968 гг.

К последней точке зрения явно тяготели и СМИ Югославии. Например, белградская «Борба» рассуждала об «определенном компромиссе», который позволит КПЧ выполнять свою Программу действий.

Итальянская «Мессаджеро» считала, что в Чиерне ничего не решено.

ЦРУ сообщало в своем очредном докладе о положении в Чехословакии, что Дубчек явно был после Чиерны неприятно потрясен антикомуннистическими и антисоветскими демонстрациями в Праге, вызванными «неинформативностью» коммюнике о встрече в Чиерне [790].

Американская разведка со ссылкой на неких «чехословацких официальных лиц» подозревала, что в Чиерне была достигнута договоренность о размещении в Чехословакии (на ее западной границе) ограниченного контингента советских войск (несколько тысяч человек). 29-31 июля военный атташе посольства США заметил в Центральной Чехии более 7 тысяч советских военнослужащих с боевым вооружением, включая оперативно-тактические ракеты (Scud по натовской классификации). ЦРУ считало, что эти войска принадлежат советской мотострелковой дивизии из состава 38-й армии, которая участвовала в учениях «Шумава». Войска двигались на восток и явно покидали Чехословакию.

Что касается братиславской встречи, то ЦРУ считало, что «чехи» постараются сделать ее как можно более короткой и сконцентрироваться на тех моментах, которые объединяют социалистические страны (экономика, европейская безопасность).

Первыми в Братиславу прилетели поляки. Делегация Политбюро ЦК КПСС прибыла в Братиславу из Чиерны спецпоездом 2 августа в 16:00. На вокзале в присутствии Свободы и Дубчека была устроена восторженная встреча. Люди скандировали «Да здравствует товарищ Брежнев!», «Брежнев – Свобода!» (имелся в виду президент ЧССР), «Да здравствует Советский Союз!». Но следили за тем, чтобы здравицы в честь Дубчека можно было слышать не реже, чем в адрес Брежнева. Пионеры вручили советской делегации цветы [791].

Однако власти ЧССР все же решили как-то скомпенсировать приезд «варшавской пятерки»: в тот же день с нарочитой помпой в Праге приветствовали довольно незначительную по уровню делегацию бухарестского горкома румынской компартии.

Советская сторона предложила в Братиславе проект совместной декларации, который и начали обсуждать. Больше всего изменений и дополнений было, естественно, со стороны ЧССР. Советскую сторону наиболее активно поддерживали Ульбрихт и Гомулка, а Кадар не скрывал облегчения, что удалось избежать военного решения вопроса.

В советском проекте содержался крайне неприятный для «реформаторов» и Дубчека пассаж о том, что коммунистические партии социалистических стран должны «идти вперед по пути социализма к коммунизму… строго и последовательно руководствуясь общими закономерностями строительства социалистического общества». По просьбе делегации ЧССР в Братиславской декларации появилось дополнительное положение: «…при этом каждая братская партия, творчески решая вопросы дальнейшего социалистического развития, учитывает национальные особенности и условия». Дубчек считал этот пункт своей принципиальной победой, которую также можно было с гордостью предъявить чехословацким СМИ.

При этом в Братиславской декларации подчеркивалось, что «поддержка, укрепление и защита завоеваний, доставшихся ценой героических усилий, самоотверженного труда каждого народа, являются общим интернациональным долгом всех социалистических стран».

В день принятия Братиславской декларации на столицу Словакии обрушился сильный ливень, который был интерпретирован чехословацкими СМИ как символ очищения от ошибок прошлого. В этот же день в 22:00 советская делегация отправилась на родину.

Все участники совещания уехали из Братиславы внешне довольными. Дубчека приветствовали как героя, отстоявшего свой престиж «реформатора» и суверенитет всей страны. Но на самом деле герой «пражской весны» попал в дикий переплет. Он боялся, что советская сторона разгласит суть кадровых договоренностей, и тогда либеральные СМИ, которые боготворили Цисаржа и Кригеля, начнут кампанию уже против «предателя» Дубчека. То же самое ожидало бы Дубчека, если бы он действительно собирался отстранить Цисаржа, Кригеля и Пеликана. Но лишаться ореола реформатора он не хотел ни в коем случае, и поэтому решил тянуть время опять – до созыва чрезвычайного съезда.

ЦРУ так оценивало итоги встречи в Братиславе: «Дубчек купил возможность продолжать внутренние реформы за счет отказа от мыслей о независимой экономической, оборонной и внешней политике» [792]. Американская разведка не прошла мимо пассажа в Братиславской декларации о совместной защите завоеваний социализма, расценив его как предлог для возможной интервенции. ЦРУ полагало, что полностью итогами совещения в Братиславе не удовлетворен никто из его участников.

Во время Чиерны и братиславских переговоров в Праге возник новый центр давления на власть – некий «Гайд-парк». В центре города возникали несанкционированные и непрерывные митинги, на которых выступали различные ораторы, в основном молодые. Интересно, что было очень много иностранцев из западных стран, которые представлялись как «студенты». Например, один бородатый канадский «студент» требовал от собравшихся быть готовыми в любой момент «умереть за свободу» [793].

Постоянно возникали перепалки между сторонниками и противниками «демократизации», которые часто внешне выглядели как конфликт поколений. Например, одна женщина яростно спрашивала у молодых лидеров «Гайд-парка», что они сами сделали в этой жизни для того, чтобы иметь право поучать других. Какой-то пожилой человек вообще предложил отправить всю эту «шпану» в концлагерь. «Демократы» тоже по части приклеивания ярлыков в долгу не оставались. Когда их попросили огласить требования противников безбрежного либерализма, то их облекли в форму листовки и озаглавили так – «Вот чего хотят консерваторы!».

Мэрию Праги завалили просьбами и требованиями прекратить самовольные митинги, которые мешали прохожим и транспорту. Мэрия обратилась к МВД, которое развело руками и сослалось на недостаток полицейских для постовой службы. Поэтому никем не санкционированный «Гайд-парк» продолжал процветать, тем более что на нем регулярно звучали здравицы Дубчеку и другим «реформаторам». И на этот «Гайд-парк» как глас народа теперь ссылались Цисарж и Кригель, и не подозревавшие, что Дубчек обещал Брежневу их уволить.

Дилемму Дубчека прекрасно понимали в Вашингтоне. Посольство США в Праге в своей депеше в госдепартамент от 4 августа [794]приходило к выводу, что Дубчеку будет сложно выполнить взятые на себя обязательства, так как это нанесет удар по его популярности в стране. Посольство порекомендовало госдепартаменту публично выразить удовлетворение результатами встречи в Чиерне, так как они привели к разрешению политического кризиса вокруг Чехословакии.