Николай Платошкин - Весна и осень чехословацкого социализма. Чехословакия в 1938–1968 гг. Часть 2. Осень чехословацкого социализма. 1948–1968 гг.

В заключении комиссии Барака говорилось: «Сланский был чехословацким Берией и несет ответственность за нарушения (законности), допускавшиеся в 1948-1951 годах и даже в 1952 году. Все остальные политические процессы можно пересмотреть, но процесс против (заговорщицкого) центра остается в принципе оправданным» [312].

Однако комиссия Барака опровергла саму концепцию «заговорщицкого центра». Теперь считалось, что преступления были совершены «подельниками» Сланского и им самим по отдельности.

Окончательно итоги деятельности комиссии Барака были подведены на заседании ЦК КПЧ в октябре 1957 года: «Сланский был вдохновителем, организатором и главой антипартийной, фракционной и преступной группы, которую он вокруг себя объединил. Повторное расследование дела Сланского показало и подтвердило, что его деятельность была преступной».

Таким образом, Сланского постфактум превратили не только в «чехословацкого Берию», но и в руководителя аналога разгромленной Хрущевым летом 1957 года «антипартийной группы».

9 мая 1960 года (в честь 15-летия освобождения Чехословакии от нацистов) Новотный объявил об амнистии, по которой были сокращены сроки заключения многим жертвам политических репрессий.

Новое дыхание застопорившейся было реабилитации придало в 1961-1962 годах «дело Барака». 24 июня 1961 года было объявлено об освобождении Рудольфа Барака от обязанностей министра внутренних дел, которые он исполнял восемь лет. Но все остальные функции, а главное – членство в Президиуме ЦК КПЧ Барак сохранил и даже был назначен председателем комиссии Национального собрания по деятельности национальных комитетов. Барак был еще относительно молодым политиком (45 лет) и пользовался репутацией недогматичного, любящего жизнь человека [313]. Карьеру в начале 50-х Барак сделал в немалой степени потому, что был новым человеком и нигде «не участвовал». Он не был ни в Испании, ни в движении Сопротивления, не «примыкал» ни к Сланскому, ни к Шлингу, ни к прочим «заговорщикам». При этом он был умен, исполнителен и дружелюбен в общении.

На предшественника Барака Вацлава Носека у госбезопасности были компрометирующие материалы. Якобы имелась расписка Носека от 1935 года, согласно которой он получил от полиции 300 крон за предотвращение забастовки в Кладно [314]. К тому же во время войны Носек жил в Лондоне, а значит, считался подозрительным.

Первого министра госбезопасности Копрживу подозревали в том, что во время войны он и его жена сотрудничали с гестапо.

Среди сотрудников МВД Барак пользовался популярностью потому, что старался вести себя с людьми доброжелательно и избегать «разносов» и назидательного тона. Сотрудники МВД и госбезопасности сами в большинстве своем были такими же молодыми рабочими, как и Барак, и поэтому воспринимали министра как своего.

В первый день на посту министра Барак, которого никто не знал в лицо, просто слонялся по министерству, пил пиво с сотрудниками в столовой и слушал, о чем говорят его подчиненные. Произошел даже анекдотический случай. Один из сотрудников министерства капитан Бальцар, придя в канцелярию и увидев, как там точит лясы с его подчиненными какой-то молодой человек, недовольно пробурчал: «Эй ты, пацан, прекрати тут болтать! Где-то здесь бродит новый министр, и я не хочу получить от него нагоняй в первый же день!» Барак спокойно представился и не без юмора ответил капитану: «Ну, к тебе придется зайти в другой день. Я ведь хочу послушать о работе, а не всякие там отговорки и извинения» [315].

Барак пытался установить тесные контакты с Новотным через его партнера по воскресным карточным играм Котала, который был заместителем министра внутренних дел. Котал был в пражском горкоме КПЧ (который после войны возглавлял Новотный) референтом по вопросам безопасности. Но Котал и Новотный знали друг друга еще по концлагерю. И тут Барак неожиданно раскопал компромат на первого секретаря ЦК, который, видимо, и привел его в тюрьму в 1962 году.

Вместе с Новотным и Коталом в Маутхаузене был в заключении еще один чешский коммунист – Йозеф Хорн. Ходили слухи, что, работая в лагерной администрации, Хорн спасал от уничтожения коммунистов, отправляя вместо них в печь других узников (он просто подменял личные карточки заключенных, которых немцы намечали для уничтожения). Противники коммунистов в 1945-1948 годах обвиняли Новотного и Хорна чуть ли не в том, что руками немцев те расправлялись в Маутхаузене со своими политическими противниками.

После войны Хорн стал председателем Чехословацкой торговой палаты. Новотного после войны допрашивали о его лагерных годах в партийной комиссии, но он говорил, что Хорн выполнял задание подпольной коммунистической организации концлагеря и спасал от уничтожения ее членов.

Барак на всякий случай собрал у себя эти материалы, видимо, рассчитывая пустить их в ход против Новотного, когда представится выгодный случай.

Но поначалу в 50-е годы Барака и Новотного объединяла ненависть к Алексею Чепичке, зятю Готвальда. Чепичка был не только беспринципным карьеристом, выдвинувшимся благодаря женитьбе на дочери Готвальда (за что его ненавидел Новотный), но и гомосексуалистом, чего не могли вынести ни аскет и примерный семьянин Новотный, ни Барак. Министр внутренних дел как-то открыто заявил на одном из совещаний в МВД, что с «этим гомиком» ни о чем говорить не будет (Чепичка в то время был министром обороны, и требовалось решить какой-то вопрос между Минобороны и МВД). Физическую ненависть Барака к Чепичке полностью разделял начальник госбезопасности (она после 1953 года входила в МВД) Антонин Прхала.

Барак и Прхала начали собирать на Чепичку компромат, а после XX съезда КПСС Барак свалил именно на него всю вину за массовые репрессии начала 50-х годов (в то время Чепичка был министром юстиции). После этого Барак лично разрешил применить против Чепички оперативную провокацию: ему под видом гея был подставлен сотрудник МВД, а наружное наблюдение госбезопасности зафиксировало сексуальный контакт Чепички с молодым человеком в Летнянских садах в Праге. Министра обороны, генерала армии Чепичку арестовали прямо с поличным (гомосексуализм в то время был уголовно наказуемым деянием). Зять Готвальда с трудом избежал тюрьмы и удовольствовался скромным местом референта Государственной комиссии народного контроля.

Как ни был доволен этим Новотный, он все же насторожился, поняв, что Барак таким образом (компроматом и провокацией) может убрать с дороги кого угодно, в том числе и самого первого секретаря.

Например, Барак активно «копал» под нового министра обороны генерала армии Богумира Ломского и его заместителей. В рамках операции «Колобок» госбезопасность хотела разоблачить очередной центр «заговорщиков» в министерстве обороны. Ломского, а также генералов Янко и Ритиржа спасли их советские коллеги, высказав пожелание видеть их в Объединенном командовании войск Варшавского договора.