Александр Стыкалин - Венгерский кризис 1956 года в исторической ретроспективе

В выступлениях ряда публицистов партийной прессы и писателей, издавна связанных с коммунистическим движением, проявилось стремление к очищению идеи социализма от антидемократических наслоений, наполнению ее подлинно гуманистическим содержанием. 23 октября 1954 года один из крупнейших писателей Венгрии Тибор Дери в открытом письме Имре Надю отмечал, что «прежнюю экономическую политику отличало в корне неверное понимание социализма, человека она оставляла за пределами своего внимания, представления о социализме сводились к увеличению производства чугуна и стали, к сверхиндустриализации» [211]. По мнению Дери, новая концепция социализма должна ставить во главу угла интересы не государства, а личности. Приобщение широких масс к принятию решений виделось ему главным залогом оздоровления общественной жизни.

Звучавшая в прессе критика касалась главным образом частных явлений и отдельных персоналий (в частности, функционеров, ответственных за конкретные провалы в экономике) и, как правило, не распространялась на системные пороки сложившегося в конце 1940-х годов режима. Вместе с тем некоторые известные журналисты послевоенной некоммунистической прессы, оказавшиеся не у дел с установлением монополии одной партии либо склонившиеся к серьезным компромиссам, с энтузиазмом восприняли провозглашенную правительством И. Надя в 1954 году доктрину активизации Отечественного народного фронта в целях расширения диалога властей со всеми слоями общества, и в том числе не составлявшими социальную базу правящей партии. Общественным организациям, входящим в ОНФ, согласно представлениям И. Надя, не следовало ограничиваться функцией «приводных ремней», они должны были доносить до государственного руководства общественное мнение по поводу ситуации в стране и проводимой политики. Реализацию данной концепции эти люди увязывали с возрождением после 5-летнего перерыва в венгерской политической жизни и прессе элементов плюрализма. Один из них, член Президиума ВНР редактор газеты «Magyar Nemzet» («Венгерская нация»), рассчитанной главным образом на интеллигенцию, Д. Парраги 8 октября 1954 года в беседе с дипломатом Ю. Черняковым приветствовал планы реорганизации политической системы и при этом довольно откровенно излагал свое мнение о том, что венгерской политической традиции и «национальному духу» в принципе чужда однопартийность [212].

По мере выработки далеко идущих реформаторских проектов и их обнародования происходило все более резкое размежевание внутри партии, вокруг И. Надя сплачивались сторонники его линии. В условиях противодействия со стороны первого секретаря ЦР ВПТ М. Ракоши и его команды опорой премьер-министра и его политики становятся пресса и журналистское сообщество, стремившиеся не просто более четко определить свое место в институциональном поле вступившей в состояние эрозии коммунистической диктатуры (по аналогии с «четвертой властью» в развитых демократиях), но позиционировать себя как авангард прогресса, и даже как оппозицию партаппарату, саботировавшему реформы. Приверженцы Надя занимали ответственные должности в редакциях центральных газет «Szabad Nép», «Népszava» («Народное слово») и др., способствуя пропаганде нового курса. Посольство СССР в Венгрии, не без опаски воспринимавшее далеко идущие реформаторские планы, видя в них угрозу ослабления советского влияния, заметило в одном из обзоров венгерской печати, что пресса встала «на путь такой критики, когда забывались и бесследно исчезали положительные основы политики, проводившейся ВПТ до настоящего времени» [213].

В октябре 1954 года партийная организация редакции газеты «Szabad Nép» приняла на своем собрании меморандум в поддержку более радикальных реформ, разослав его затем в другие парторганизации и в высшие органы партии. Свою правоту журналисты центральной газеты продолжали отстаивать и на заседании Политбюро, куда их пригласили в целях проработки. Член Политбюро М. Фаркаш 25 ноября с озабоченностью говорил послу Ю. В. Андропову о формировании на базе газеты «Szabad Nép» альтернативного политического центра, противостоящего руководству партии [214].

С благословления Москвы, явно не готовой принять столь радикальное, особенно в сфере аграрной политики, обновление доктрины социализма в одной из стран советского блока, в начале 1955 года антиреформаторские силы во главе с М. Ракоши предприняли широкое контрнаступление. И. Надь, отказавшийся по свежему примеру советского премьера Г. М. Маленкова выступить с ритуальной самокритикой, был весной смещен со своего поста, выведен из Политбюро, позже исключен из партии по обвинению во фракционности. Вслед за отстранением премьер-министра не замедлили последовать оргвыводы в отношении его сторонников из числа журналистов центральной прессы – снятия с должностей, исключения из партии [215].

Как и за год до этого, осенью 1955 года именно журналистское, а также литературное сообщества были особенно активны в выработке и отстаивании альтернативных политических проектов. Письма с требованием реформ, меморандумы протеста и другие акции заполняли образовавшийся при отсутствии легальной оппозиции политический вакуум, выражая широкое общественное недовольство [216]. Вполне понятно, что главный удар контрреформаторски настроенной власти был направлен именно против этой категории интеллигенции. Апофеозом антиреформаторского курса явилось принятое в конце 1955 года партийное постановление «О правых явлениях в литературной жизни». Группа журналистов, писателей, деятелей искусств, подписавших меморандум протеста против ряда конкретных административных мер культурной политик – изъятие одного из номеров еженедельника «Irodalmi Újsάg», запрещение театральной постановки и т. д., – была обвинена в подрыве руководящей роли партии.

Вместе с тем «оттепель» в достаточной мере прогрела все поры общественной жизни Венгрии, чтобы воспрепятствовать расправам власти с политическими оппонентами, подобным тем, которые имели место до 1953 года. С другой стороны, в венгерском обществе стала исчезать атмосфера страха, и это было главным завоеванием политики «нового этапа», связанного с деятельностью И. Надя. Чем более шумными становились нападки на сторонников реформ, тем сильнее накалялась внутриполитическая обстановка в стране. В атмосфере все большего недовольства широкого общественного мнения политикой Ракоши и его окружения делегация ВПТ во главе с ее первым секретарем выехала в феврале 1956 года в Москву для участия в работе XX съезда КПСС, разоблачением Сталина давшего мощный импульс реформаторским силам в странах советского блока.

Важным рупором формировавшейся в послесъездовской атмосфере оппозиции (в то время пока еще почти исключительно внутрипартийной) продолжал оставаться еженедельник Союза писателей «Irodalmi Újsάg». Драматург и критик Д. Хай (литератор, писавший на немецком и венгерском языках, в начале 1930-х годов он играл видную роль в литературной жизни Веймарской Германии, а затем до 1945 года работал в СССР), 5 мая отмечал на страницах этого издания, что последствия культа личности затронули все сферы жизни: «принятые без возражения неправильные и вредные резолюции, бездумная сервильность, большие и малые собрания всему поддакивающих людей, преследования за критику, лакировка и демагогия…. попрание законов и прав», – все это стало в предшествующие годы в Венгрии обыденным явлением, отягощая повседневное существование миллионов граждан. XX съезд КПСС был назван в статье «великим триумфом человеческого достоинства», влияние которого не может обойти стороной Венгрию. Статья Хая вызвала резкую отповедь публицистов охранительно-сталинистского лагеря и восторженные отклики сторонников реформ. Публикации, подобные ей, привлекали внимание все более широкой публики, иной раз обсуждались на партсобраниях, имена писателей и публицистов, отстаивавших реформаторские взгляды, становились популярными в среде интеллигенции.