Геродот - История Древней Греции

126. Впрочем, в этих местах водится много львов и диких быков, огромные рога которых ввозятся к эллинам. Пределами жительства львов служат реки: Нест, протекающий через Абдеры, и Ахелой, текущий через Акарнанию; ибо к востоку от Неста в дальнейшей части Европы лев нигде не встречается, равно как и к западу от Ахелоя на остальном материке; он водится только на пространстве между этими двумя реками.

127. По прибытии в Ферму Ксеркс расположился с войском. Военный лагерь занял вдоль моря столько места, что, начинаясь у города Фермы и у Мигдонии, оканчивался у рек Лидий и Галиакмон; по слиянии в одну реку они составляют границу между Боттиеидой и Македонией. Варвары в этой местности расположились лагерем; но из поименованных выше рек один Эхидор, вытекающий из Крестонской области, оказался для них недостаточным: воды его недостало для питья.

128. Из Фермы Ксеркс видел фессалийские горы, чрезвычайно высокие, Олимп и Оссу. Услышав, что между ними находится узкая лощина, орошаемая рекой Пеней, и что через нее лежит путь в Фессалию, он возымел сильное желание подплыть к устью Пенея и взглянуть на него. Царь предполагал двинуться в путь вверх через область верхних македонян в землю перребов мимо города Гонн. Ему говорили, что это – самый безопасный путь. Захотел – и сделал. Взойдя на сидонский корабль, на который он всегда садился в таких случаях, Ксеркс дал сигнал всему флоту сняться с якоря, оставив на месте сухопутное войско. Подойдя к устью Пенея и взглянув да него, Ксеркс был сильно удивлен, подозвал проводников и спросил, нельзя ли отвести реку и направить ее к морю по другому руслу.

129. Молва гласит, что в древности Фессалия была озером, потому что со всех сторон заключена была чрезвычайно высокими горами. С востока ее ограничивают горы Пелий и Осса, соединяясь между собой основаниями; на севере возвышается Олимп, на западе – Пинд, а на юге и юго-западе – Офрис; Фессалия есть котловина, заключенная между этими горами. Из множества рек, в нее вливающихся, наиболее значительны следующие пять: Пеней, Апидан, Одохон, Энипей и Памис. Все эти реки вытекают из гор, обнимающих Фессалию, входят под собственными именами в эту равнину и, соединив свои воды в одну реку, узким ущельем изливаются в море. Непосредственно после слияния рек только имя Пеней получает преобладание над прочими и остальные реки превращает в безымянные. Говорят, что в древности, когда еще не было ущелья и этого истока для воды, те же самые реки и, кроме рек, озеро Бебеида, не имея теперешних своих названий, протекали так же, как и теперь, и своими водами превращали всю Фессалию в море. По словам самих фессалийцев, ущелье, через которое протекает Пеней, сделано Посейдоном, и это правдоподобно. Действительно, всякий, кто думает, что Посейдон сотрясает землю и что расщелины, производимые землетрясением, дела рук этого божества, тот и при виде этого ущелья может сказать, что оно сделано Посейдоном; ибо для меня очевидно, что это горное ущелье есть последствие землетрясения.

130. На вопрос Ксеркса, не может ли быть для Пенея другого выхода в море, с точным знанием дела отвечали: «Царь, река не имеет другого выхода к морю, кроме этого одного, потому что вся Фессалия кругом окаймлена горами». Как говорят, Ксеркс на это заметил: «Сообразительные люди фессалийцы. Уже задолго они остерегались этого и сообразили между прочим, что занимают страну, которую можно столь легко взять и так быстро покорить. Стоило бы только направить эту реку в их страну, с помощью насыпи удалив воду из ущелья и отклонив с того русла, по которому теперь текут ее воды, – и вся Фессалия, что за этими горами, была бы затоплена». При этом замечании Ксеркс имел в виду потомков Алевада, потому что они, будучи сами фессалийцами, сдались царю прежде всех эллинов, и Ксеркс воображал, что они предлагали ему союз от имени всего своего народа. После этого царь обратно отплыл к Ферме.

131. Много дней пробыл он в Пиерии, потому что третья часть персидского войска вырубала леса на македонских горах для того, чтобы все полчище могло перевалить через горы к перребам. Тем временем возвратились назад глашатаи, посланные в Элладу с требованием земли, причем одни вернулись с пустыми руками, а другие – с землей и водой.

132. Землю и воду дали: фессалийцы, долопы, эниены, перребы, локры, магнеты, малийцы, фтиотийские ахейцы, фиванцы и другие беотийцы, за исключением феспийцев и платейцев. Против них те эллины, что решались на войну с варваром, заключили между собой союз, скрепленный следующей клятвой: все те эллины, которые без нужды сдались персам, должны будут, в случае победы союзников, пожертвовать дельфийскому божеству десятую долю состояния отступников. Такую клятву дали друг другу эллины.

133. В Афины и Спарту Ксеркс не послал глашатаев с требованием земли по следующей причине: когда прежде Дарий послал к ним глашатаев с этой целью, то афиняне бросили требовавших в яму, а спартанцы в колодезь, предлагая оттуда самим взять землю и воду и отнести царю. Вот почему Ксеркс теперь не посылал туда глашатаев с требованием. Не могу сказать, какая беда постигла афинян за то, что они так поступили с глашатаями, разве то, что разорены были их страны и город; но мне кажется, не это было причиной их разорения.

134. Однако на лакедемонян обрушился гнев Агамемнонова глашатая Талфибия. В Спарте есть святилище героя Талфибия, есть и потомки его, именуемые Талфибидами, на которых возложена почетная обязанность выполнять все посольства от имени спартанского государства. После умерщвления глашатаев спартанцы не могли получить во время своих жертвоприношений благоприятных указаний, и так было долгое время. Это огорчало и удручало лакедемонян; они часто созывали Народное собрание и через глашатая объявляли, не желает ли кто из лакедемонян пожертвовать жизнью для Спарты. Спартанцы Сперхий, сын Анериста, и Булис, сын Николая, люди знатные по происхождению и очень богатые, добровольно вызвались дать Ксерксу удовлетворение за гибель Дариевых глашатаев в Спарте. Поэтому спартанцы отослали их к мидянам на гибель.

135. Удивления достойна и отвага этих людей, и нижеследующие слова их. По прибытии в Сузы они явились к Гидарну. Гидарн, родом перс, был правителем прибрежных народов в Азии. Он принял их радушно и во время угощения спросил: «Почему, лакедемоняне, вы отвергаете дружбу царя? Взгляните на меня и на мое положение и судите, как царь умеет ценить людей достойных. Итак, если и вы отдадитесь царю, то с его соизволения каждый из вас может стать владыкой Эллинской земли, потому что царь считает вас доблестными людьми». На это спартанцы отвечали: «Обращенный к нам совет твой, Гидарн, односторонен. Ты советуешь нам то, что испытал сам, но не то, чего не испытал. Рабское состояние тебе известно, но свободы ты не вкушал и не знаешь, приятна ли она или нет, ибо если бы ты испытал ее, то советовал бы нам сражаться за нее не копьями только, но и секирами». Так отвечали они Гидарну.