Евгений Горбунов - Восточный рубеж

Подтянув силы 39-го стрелкового корпуса (40, 32, 39 стрелковые дивизии и 2-я механизированная бригада), советское командование 6 августа начало операцию по освобождению занятых японцами высот. С юго-востока, в узкой полосе между западным берегом озера Хасан и берегом пограничной реки Тумень-Ула в направлении высот Пулемётная Горка — Заозёрная наносили удар полки 40-й дивизии полковника Базарова. Их поддерживали танки своего танкового батальона и батальона 2-й механизированной бригады полковника Панфилова. С севера в такой же узкой полосе между озером и рекой японские укрепления на высоте Безымянная штурмовали основные силы 32-й дивизии полковника Берзарина. Их также поддерживали два батальона танков. Упорные бои за высоты продолжались до 10 августа. В результате действий советских войск с двух направлений японцы были изгнаны с советской территории. Характерно, что части Квантунской армии, расположенные к северу от Хасана, не осмелились нарушить границу.

Конфликт у Хасана дорого обошёлся РККА и пограничникам. 717 человек убитых и умерших от ран, 2752 раненых и 75 пропавших без вести (45). Большие потери в танках: 24 уничтожены и 56 повреждены (46). Итоги были неутешительными, и потребовалось тщательное расследование и серьёзные оргвыводы для командования советских войск на Дальнем Востоке.

К 10 августа всё было кончено. Все японские войска были выбиты за линию границы. Начинать новую авантюру с наличными силами Корейской армии было невозможно, и посол Сигемицу опять отправился в Наркоминдел на встречу с Литвиновым. Встреча состоялась 10 августа, и после обмена мнениями нарком от имени советского правительства сделал предложение о том, что японские и советские войска прекращают все военные действия 11 августа в 12 часов по местному времени. Правительства СССР и Японии должны немедленно передать соответствующие распоряжения. При этом как советские, так и японские войска остаются на тех линиях, которые они занимали 10 августа в 24 часа по местному времени (47).

В ночь на 11 августа состоялся разговор по прямому проводу (в 2 часа 11 августа по московскому времени) между Ворошиловым и Штерном. Нарком сообщил командиру 39-го стрелкового корпуса, что: «Согласно пункта первого, переданного Вам соглашения, заключённого между советской и японской сторонами: первое — с 12 часов местного времени 11 августа военные действия прекратить, второе — прекратить всякий огонь, разведывательную деятельность в воздухе и на земле всех родов войск, третье — быстро этот приказ довести до сведения всего командного, политического и рядового состава…» В директиве предусматривалось, что в случае если после 12 часов 11 августа японские войска всё же будут продолжать военные действия, то в этом случае действовать с прежней силой. Предписывалось также использовать перемирие для энергичного форсирования оборонительных работ на занимаемых позициях. От Штерна потребовали также принять меры к строгому соблюдению перемирия, обратив внимание на недопущение никаких провокационных выходок со стороны отдельных лиц (48).

Оценку хасанских событий Ворошилов дал в письме к Штерну, отправленному в Хабаровск сразу же после заключения перемирия.

Нарком писал, что военные действия в районе Хасана показали не только плохую выучку наших войск, чем он объяснял большие потери, но также недочёты нашего артиллерийского и прочего вооружения. Его оценка событий показывала очень плохое состояние частей РККА на Дальнем Востоке: «Наши войска в целом японцы официально и между собой расценивают невысоко. Во всю эту самурайскую философию, разумеется, необходимо внести серьёзные коррективы, тем не менее остаётся правдой одно — мы оказались недостаточно мощны, сокрушительны, молниеносны и чётки в тактике и особенно в применении соединённых сил и нанесении концентрированного удара. Так называемое взаимодействие родов войск у нас не только не получилось, но, как мне кажется, выходило „боком“. Мы должны, Георгий Михайлович, со всей беспощадностью открыто признать и промахи руководства операцией, и недочёты боевой подготовки войск, и все организационно-технические слабости, которые выявились ярко или наметились в дни прошедших боёв…» (49) Оценка была жёсткой, самокритичной и в полной мере соответствовала тому, о чём говорилось на заседании ГВС, обсуждавшего хасанские события.

Итоги боёв у Хасана были подведены на заседании ГВС 31 августа. Заседание проводилось под председательством Ворошилова. Присутствовали члены Военного Совета Сталин, Щаденко, Будённый, Шапошников, Кулик, Лактионов, Блюхер и Павлов. Присутствовали также Молотов и Фриновский. Кроме членов ГВС в Свердловском зале Кремля, где проходило заседание, был приглашён большой актив Наркомата обороны и представители военных округов и флотов. Докладывал о ходе событий Штерн. Вначале он охарактеризовал работу бывшего командующего 1-й Краснознамённой армией Подласа и его штаба как неорганизованную, подчеркнул их неспособность обеспечить боеготовность войск армии и особенно делал упор на плохую организацию первоначальных боевых действий 2 августа, когда атаки советских войск с севера и юга высот Заозёрная и Безымянная были отбиты японскими частями с большими потерями для Красной Армии. Чувствовалось, что в докладе Штерна было много предвзятого по отношению к командованию армии и в том числе к Подласу. По словам докладчика, войска стали удачно действовать только тогда, когда он, Штерн, вступил в командование армией.

Маршал Захаров в своей книге приводит характерный эпизод, который произошёл на этом заседании.

«Во время доклада Сталин обратился к Тимошенко, который в то время был командующим Киевского военного округа с вопросом:

— Товарищ Тимошенко, Вы просили этого человека (Подласа) к себе первым заместителем?

Тимошенко ответил:

— А я и сейчас прошу назначить товарища Подласа моим первым заместителем.

Такой прямой и решительный ответ произвёл почти на всех присутствовавших на совещании ошеломляющее впечатление. Поступок Тимошенко, его смелый и честный ответ Сталину у меня, как и у многих, на долгое время остался в памяти». Захаров даёт такую характеристику бывшему командарму: «Я лично знал Подласа с 30-х годов. Он был командиром 27-й стрелковой дивизии БВО. Это был командир большой честности и высокой воинской дисциплины. В 1938 г. Подлас был осуждён на пять лет, но в 1940 г. по настоянию наркома Тимошенко освобождён и возвращён на службу в Красную Армию. Во время войны он командовал 57-й армией и героически погиб в боях на харьковском направлении в период Барвенковской операции 12–27 мая 1942 г.» (50).

Были также заслушаны объяснения Блюхера и члена Военного Совета ДК фронта Мазепова. После обмена мнениями ГВС признал, что боевые операции у озера Хасан явились всесторонней проверкой мобилизационной и боевой готовности всех войск ДК фронта. Но несколько дней боёв показали, что боевая подготовка войск, штабов и командно-начальствующего состава фронта оказалась на недопустимо низком уровне. Плохо был подготовлен к войне и сам театр военных действий: дороги, мосты, линии связи. Количество участвовавших в операциях войск, участие в боях авиации и танков давали войскам фронта такие преимущества, при которых их потери в боях могли бы быть намного меньше. На заседании были названы цифры: 408 убитых и 2807 раненых. Цифры были занижены по сравнению с реальными потерями, но и они произвели тягостное впечатление на всех присутствовавших, особенно если учесть, что японские войска не применяли авиации и не имели танков.