В. Пономарев - Тайны фальшивых денег — вчера, сегодня, завтра

Существуют минералы и химические соединения, сходные с золотом. Например, слюда с желтовато-золотым блеском, называемая в народе кошачьим золотом, и пирит (железный колчедан), имеющий металлический латунный блеск. Легендарные золотые сокровища царя Креза, возможно, большей частью состояли из искрящегося пирита.

В 1974 году канадские химики получили из ртути кристаллы с золотым блеском. Речь идет об арсенофториде ртути — соединении необычайного состава и строения. Разве это не алхимия в ее лучшем, классическом смысле!

Народ высказывал недовольство плохим качеством серебра в гривнах. Следствие вышло на мастера по отливке Федора-фальшивомонетчика. Некий „ливец и весец“ (то есть литейщик, серебряных дел мастер) Федор Жеребец промышлял изготовлением гривен из неполноценного металла.

Необычайно образно рассказывается об этом в Новгородской летописи: „При державе великого князя Василия Ивановича начата безумнии человецы, неучением вражьим… деньги резати и злой примес в серед класти, того много лет творяху…“ Федора Жеребца вызвали на вече и стали пытать, „на кого он лил рубли плохие“. Чтобы у подследственного развязался язык, его напоили водкой. Окосевший мастер оговорил 18 человек. Суд долго разбираться не стал, собрали всех поддельщиков и разом, всех сбросили в реку Волхов.

Протрезвев, Жеребец твердо заявил, что ни в чем не виновен и что так льют гривны на всей земле. Но его все равно казнили, а в Новгороде начался такой мятеж, что несчастный новгородский посадник заболел и умер.

В те времена за подделку монет „казнили многих людей, москвич, и смолян, и костромич, и волжан, и ярославец, и иных городов московских, а казнь была: олово лили в рот, да руки секли“.

Рис. 29. Миниатюра из летописи XVI века. Казнь фальшивомонетчиков.

Монетное производство было под строгим контролем правительственных служб. Прием на работу в монетный двор обставлялся необычайно строгими мерами. Поступающий должен был принести присягу и назвать поручителей, которые могли засвидетельствовать его благонадежность и подтвердить, что не станет красть серебра, примешивать в серебро медь или олово, воровать, подделывать чеканы и штамповать фальшивые монеты. Даже после присяги и поручительства все мастера оставались под строгим присмотром. Как писал историк, такой присмотр заключался в том, что, когда, работники монетного двора шли на работу или с нее, „осматривают донага, чтобы они не приносили меди и олова, свинцу, или з Двора чего не унесли“.

Во главе Денежного двора стояли специально назначаемые царем дворянин и дьяк. Вся техническая часть заведения возглавлялась головой из гостей (купцов) и целовальниками из торговых людей. Целовальник — это человек который давал специальную присягу и целовал крест, чтобы подтвердить готовность работать честно, без злого умысла и воровства. Эти должностные лица принимали металл, выдавали его мастерам и получали от них готовую монетную продукцию. Высшие руководители двора менялись ежегодно, чтобы в их души не прокрался искус. И все равно размах фальшивомонетничества не ослабевал.

К 1601 году в Русском государстве работали три денежных двора; в Москве, Пскове и Новгороде Великом. Они являлись государственными денежными дворами, и чеканка монет на них составляла царскую монополию.

Серьезнейшей проблемой было снабжение денежных дворов сырьем для чеканки. Промышленной добычи серебра и золота в России не существовало вплоть до середины XVIII века. Золото и серебро закупали за рубежом, в Европе. Отсюда на Русь шли громадные количества серебряных западноевропейских монет-талеров и в более меньших количествах серебро в слитках к проволоке, а также золото в монетах и слитках.

Торговля талерами („ефимками“) для иноземных купцов представляла огромные выгоды. Они продавали талеры, как товар, и меняли их на русские товары: пушнину, лесные товары, поташ, пеньку, воск, сало, леи. Все это с большой выгодой перепродавалось на европейских рынках. Правда, и русская казна не оставалась без прибыли. За каждый талер, купленный у иноземца, казна платила от 36 до 36 с половиной копеек. Чтобы серебро несли на денежные дворы, была установлена более высокая цена при сдаче его в монетное производство: за каждый талер на денежных дворах платили 38 или 38 с половиной копеек.

Любой владелец серебра мог приходить на денежный двор со своим сырьем и заказывать из него монеты. После вычета пошлины он получал на руки то количество русских денег, которое выходило из переплавленного серебра. Основные заказчики денежных дворов, естественно, была царская казна и купечество, занятое внешней торговлей.

Государевы денежные дворы представляли собой самые крупные предприятия на Руси. На главном денежном дворе — Московском, который был и ведущим учреждением для всего денежного производства — Денежным приказом, трудилось не менее 100 человек. В Новгороде, на рубеже XVI–XVII веков, работало приблизительно столько же, на Псковском, самом маленьком, около 30 человек.

На денежных дворах трудились плавильщики и кузнецы, которые плавили серебро, выжигали из него посторонние примеси и из очищенного серебра делали заготовки для чеканки. Они назывались „гнезда“ и представляли собой определенное количество серебра в слитках (гнездах?). От кузнецов это серебро поступало к волочильщикам, которые, пользуясь простым сооружением-воротом, пропускали серебряные стержни через все более уменьшающиеся отверстия в доске и в результате из стержней получали проволоку. Проволока далее поступала к бойцам, которые на специальных „глатких“ чеканах плющили проволоку. Рабочие-резальщики резали проволоку на заготовки для будущих монет. Заготовки имели вес и размер копеек или полушек. Достигалось это просто. За исходный вес брали малую гривенку (в современных мерах веса — 204,756 грамма). Серебряная проволока с таким весом разрубалась на 300 заготовок для копеек, или 600 заготовок для денег, или 1200 заготовок для полушек. Заготовки поступали к чеканщикам. Орудием чеканки были чеканы — сделанные из закаленного железа стержня. На торце одних помещалось изображение ездока, на торце Других — надпись. Один из стержней имел четырехугольное основание, которое чеканщик закреплял в специальном пазу на скамье. Чеканщик закреплял нижний чекан, брал в одну руку верхний чекан, в другую — молот; подручный — „подметчик“ — подкладывал на нижний чекан заготовку, чеканщик наставлял верхний чекан и ударял по нему молотом. Монета таким образом отчеканивалась. Конечно, необходима была большая сила и сноровка, чтобы при помощи подобной примитивной техники чеканить сотни тысяч копеек, денег, полушек.