В. Пономарев - Тайны фальшивых денег — вчера, сегодня, завтра

Главным и самым тщательно оберегаемым орудием производства на денежных дворах были маточники — своеобразные болванки, сделанные из особо прочной закаленной стали.

На одних маточниках — „вершниках“ — резались надписи, на других — „исподниках“ — изображения. Правда, полной уверенности в том, что „вершники“ несли надписи, а „исподники“ — изображения, нет. Сохранившиеся чеканы XVII века свидетельствуют о том, что изображения помещались на нижнем чекане, имевшем квадратное основание для укрепления в пазу, а надписи — на верхнем чекане, представлявшем собой короткий цилиндр. С вершников и исподников изображения отчеканивались на чеканы, которыми непосредственно чеканила монеты. При разрушении чекана от длительной эксплуатации сносившийся конец зачищали и на образовавшуюся гладкую поверхность оттискивали с маточника новые изображения или надпись. С одного маточника снималось до нескольких сот чеканов, пока маточник окончательно не изнашивался. И действующие, и изношенные маточники тщательно сохранялись.

Основная производственная единица денежного двора была „станица — артель, включавшая плавильщиков, кузнецов, волочильщиков, бойцов, чеканщиков — всех рабочих“ занятых производством монеты, за их работу ответственность нес староста, избиравшийся ежегодно из числа чеканщиков. Заказ на чеканку давался обычно одной станице, и староста следил за всеми операциями. В книгах денежного двора записывалось, сколько получено от заказчика серебра» какой станице оно передается для переработки. Староста обязан был сдать готовую продукцию, указав размеры «угара», «крох», отпавших от серебра в процессе чеканки, производственного брака. Готовую продукцию подсчитывали и сравнивали с весом серебра, полученного от заказчика. Тщательно сравнивали, точно ли соответствовало количество получившихся монет весу сданного серебра за вычетом «угара» или «крох». Этой проверкой занимались целовальники, сидевшие в приказной избе, располагавшейся в центре двора. Каждая станица сдавала готовый заказ в кожаных мешках — «юфти» — с личной печатью старосты. Подсчет готовых денег происходил в специально отведенном для этого месте. Посреди двора стояли под навесом дубовые столы, под ними были расстелены «кожи», чтобы ни одна монета не могла затеряться на земле. В книгах записывался окончательный итог всех операций по изготовлению и подсчету денег, записывались все пошлины, взятые с заказчиков, размеры оплаты «мастером за дело». Часть денег получали заказчики, казенные заказы в мешках под охраной стрельцов увозились со двора.

Руководство денежными дворами осуществляли «гости» — богатые купцы, выбиравшиеся из городского купечества на год, в порядке несения городской повинности. Мастера набирались из вольных посадских людей. При вступлении в должность мастера денежного двора называли поручителей и принимали присягу, «будучи у царского дела, не воровать серебра, и денег не красть, и в серебро меди и олова не примешивать и в домах своих воровских денег не делати никаких и воровски под чеканы не подделываться». Голова двора также присягал: в свой год сидя, служить на денежном дворе честно и по совести.

Денежный двор окружал высокий забор — «тын». По углам стояли караульные избы со стрельцами. Во двор вели укрепленные ворота. Денежников обыскивали «донага» и тогда, когда они приходили на работу, чтобы они не проносили с собой свинца, олова и других металлов для примешивания в серебро, и тогда, когда они уходили, чтобы не выносили готовых денег или производственного брака, которому, также вели строжайший учет.

Рис. 30. Миниатюра из летописи XVI века с изображением работ, производимых на денежном дворе.

Денежные мастера получали за свою работу сдельно: за каждую гривенку переработанного серебра было велено платить «чеканщиком, и волочильщиком, и бойцом, и кузнецом по 10 денег с полушкой». В самом привилегированном положении находились «резцы» — мастера-художники, готовившие маточники. На денежном дворе работал один, реже — два «резца». «Резец» получал отдельно годовое жалованье, но размеры его неизвестны.

Денежные мастера освобождались от несения городских повинностей: ночных дозоров, общих работ на том основании, что они у государева дела день и ночь беспрестанно. Они не выходили с денежных дворов, пока длился один передел — полная обработка одной или нескольких партий поступившего серебра.

Само качество чеканки было невысоким, и браковка монеты, очевидно, отсутствовала полностью. В обращение поступали даже монеты, отчеканенные по недосмотру застрявшей в верхнем штемпеле монетой: на одной стороне находится переданное нижним штемпелем нормальное изображение, а на другой стороне — его же углубленный след. Денежники называли такие монеты «односторонними». Однако их не считали браком. Проволочные монеты часто имели плохо различимое изображение и неправильную форму, за что их в народе прозвали «чешуйками».

Все это было на руку фальшивомонетчикам различного рода и ранга. В том числе и работающим по государственному заданию вражеской стороны, так сказать, «наученьем вражьим… деньги резати».

Это особенно ярко проявлялось в смутные времена.

…16 июня 1611 года в Новгород вошли шведские войска. С согласия новгородских властей над городом был установлен протекторат шведов. Власть в городе передавалась шведским военачальникам Якову Делагарди («боярину большому и ратному воеводе Якову Пунтосовичу Делагарди»), Эверту Горну («боярину и ратному воеводе Эверту Куарлусовичу Горну»), а также боярину и воеводе Ивану Никитичу Большому-Ордынскому и дьяку, «секретарю» Монше Мартыновичу. В число городских властей входил и митрополит Исидор.

Овладев Новгородом, шведы воспользовались тем, что в городе работал монетный двор. Как говорится, оккупанты застали его «на ходу», и вскоре шведы начали резать «новые снасти». Среди старых лицевых и оборотных маточников времени царя Василия Шуйского были выбраны самые подходящие, и чеканка началась.

Рис. 31. Копейки царя Василия Шуйского.

Первым выпуском шведской оккупации стали копейки, лицевые и оборотные стороны которых были чеканены с помощью самой поздней пары маточников, употреблявшихся в 1610 году. Чеканились они на трехрублевой стопе.

Шведы недолго задержались на полноценной весовой норме. Понижение веса копеек в Москве заставило их сделать то же самое.