В. Пономарев - Тайны фальшивых денег — вчера, сегодня, завтра

Требование о возвращении «Нефедки с товарищи» не было выполнено. Еще долго денежное обращение северо-западной части Русского государства засорялось многочисленными подделками.

Например, в 1619 году в Дании началась чеканка специальных денежных знаков — серебряных монет, по весу, внешнему виду и технике чеканки из проволоки полностью подражавших русским копейкам. В отличие от русских, данные монеты (у нумизматов они получили название «деннинги») имели имя не русского царя Михаила Федоровича, а датского короля Христиана IV. На части деннингов имя короля было написано на немецком языке готическим шрифтом (в переводе «Всемилостивейший Христиан IV король Дании»), а на другой части помещалась «русская легенда» — буквы фантастического алфавита, отдаленно напоминавшего русский, составляли надпись: «Христианос шетира королас Деннмарк».

6 апреля 1619 года королевский указ поступил датскому монетному мастеру Иоганну Посту отчеканить серию деннингов, по материалу и пробе «настолько похожих на русские образцы, что они могли бы пускаться в обращение как русские и быть ходовыми». Чеканить монеты предполагалось из расчета 48 деннингов на талеру. 7 июля 1619 года другой монетный мастер, Альбер Дионис, в Глюкштадте получил привилегию на чеканку монет и в том числе — на чеканку деннингов. Как видим, и шведский король, и датский король — инициаторы чеканки — имели одинаковые исходные намерения и общую точку зрения. Русские деньги — удобный объект для разного рода манипуляций.

Разница от чеканки монет шла в карман эмитентов, а не русскую казну. Кроме того, иностранные производители русских денег не очищали талерное серебро и талер не терял в весе при выгорании примесей. Простота технологии чеканки русских копеек стала их дополнительной привлекательной стороной. Не случайно ни поляки, ни шведы не пытались вносить кардинальные изменения в русское денежное дело, в глазах европейцев такое архаичное и соображениями руководствовались и датчане, чеканку деннингов.

Старые деньги приказывалось привозить в Москву и менять в казне с «наддачею нового дела деньгами». Иностранным купцам — «немцом» велено было оказать, чтоб они впредь таких денег на московской чекан не делали и в наши города не привозили. Фальшивые деньги, полученные у «Немцов», следовало изымать, запечатывать печатью таможенников и, «перепечатав», возвращать владельцам.

В указе 1620 года упор делался на то, что привозные деньги «не згодятца ни к чему», поскольку они сделаны из низкопробного серебра или вообще не из драгоценных металлов. Исследования показали, что датские монеты чеканены из высокопробного серебра. Указ был направлен, прежде всего, против нарушения монопольного права чеканки монет вне русских монетных дворов. Более поздняя редакция указа, который неоднократно повторялся в первой половине XVIII века, говорит именно об этой главной причине запрещения привозных денег: «Денег своего дела привозить в Московское государство не пригоже, ни в одном государстве того не ведется, чтобы делать деньги на чужой чекан иного государства».

Огромное количество копеек, выпущенных в Дании, для торговли датских купцов в Лапландии, получили у русских прозвище «корелки худые». Эти монеты вызвали целую народную смуту. «Деньги-корелки худые, цена невольная, купля нелюбовная, во всем скорбь великая, вражда несказанная и всей земле связа, никто не смей ни купить, ни продать», — так причитал Псковский летописец в 1636 году.

Царь издал грамоту, повелевавшую начать расследование о воровских монетах. Царские сыщики не всегда действовали успешно, но всегда жестоко. «4 Генваря взял воевода к себе в съездную избу нашего посадского человека Дементия Чудова с семьей и на сыне его искать велел по мощням и по земям и тех медных денег не нашел… и на дворе по всем хоромам и коробьям, и по мощням, у жены его медных денег обыскивали и не нашли нигде». Бравый воевода не любил неудач, а посему пошел на прямой подлог. Сделано это было настолько грубо, что возмутился даже вологодский дьяк. Так воевода его «бил и за бороду драл и из съездной избы выгнал».

Менялись один за другим сыщики, но «корелки худые» не убывали, поскольку производились за бугром. Царь лишь мог запретить продавать товары иностранцам за привезенные от них русские деньги. Запрет вообще-то бы подействовал, если бы не плохое состояние русских дорог. «Ныне мостов нет, а дорога Худа, грязна и водяна, и ехать ныне с телеги тою дорогою никоторыми обычаями нельзя…».

Нельзя было русским купцам, а иностранные торговцы героически преодолевали все тяготы дорожные и торговали безнаказанно и беспошлинно, таким образом подрывая экономику Великого государства Российского.

Недаром известный русский нумизмат И. Г. Спасский назвал фальсификацию «болезнью русского денежного обращения».

Этой болезни зачастую содействовали сами российские правители. Бот как описывает известный историк С. М. Соловьев денежные беззакония, предшествовавшие знаменитому «медному» бунту 1662 года. По решению царя Алексея Михайловича в 1655 году были выпущены в обращение медные монеты с нарицательной стоимостью серебряных. Два года все шло нормально. А в 1659 году медные деньги резко обесценились. Историк пишет: «Стали присматривать за денежными мастерами, серебряниками, котельниками и оловянщиками и увидели, что люди эти, жившие прежде небогато, при медных деньгах поставили себе дворы каменные и деревянные, платье себе и женам поделали по боярскому обычаю, в рядах всякие товары, сосуды серебряные и съестные припасы начали покупать дорогою ценою, не жалея денег. Причина такого быстрого обогащения объяснилась, когда у них стали вынимать воровские деньги и чеканы».

Снова последовали жестокости. Преступникам рубили головы, отсекали у них руки и прибивали у денежных дворов на стенах, а деньги и имущество преступников забирали в казну. Не помогло.

В 1663 году царь вынужден был отступить. Чеканку медных денег прекратили, всю наличность переплавили в металл. В 1664 году появился указ, который свидетельствует, что воля царя не была выполнена. Свои медные запасы людине сдавали в переплавку. В указе говорилось, что в Москве и разных городах появляются в обращении деньги «портучены» (натертые до серебряного блеска ртутью), а иные посеребренные или просто полуженные. Снова последовала волна жестоких казней. Всего за порчу монет в те годы было казнено более семи тысяч человек. Более чем пятнадцати тысячам отсекли руки, Ноги, наказали ссылкой, у многих отобрали имущество. Однако соблазн нажиться фальшивомонетничеством оставался большим. Свидетельство этому дело об «охульном серебре» иноземного купца Вахромея Миллера, который в 1676 году принес на Московский монетный двор серебро: целые или ломаные талеры.