Анатолий Тарас - Предыстория беларусов с древнейших времен до XIІI века.

Соседями кривичей были радимичи и вятичи. Первые проживали в бассейне Сожа на восток до реки Десна, вторые — в бассейне Оки. Происхождение тех и других Нестор связывает с ляхами: «радимичи бо и вятичи от ляхов» (у ляхов было два брата — Радим и Вятко, и пришли со своими родами и сели: Радим на Соже, и прозвались радимичи, а Вятко с родом своим осел на Оке, от него прозвались Вятичи). Не будем здесь оппонировать Нестору и вслед за современными историками оспаривать ляшское происхождение радимичей и вятичей, так как недостаток достоверных данных не позволяет ни опровергнуть, ни подтвердить его сообщение. Соседями радимичей на юге были северяне, а дреговичей — древляне, которые жили на правобережье Припяти. Среди иных славянских племен, которые в тот период жили на территории Беларуси, упоминаются бужане (в бассейне Буга) и дулебы. Последние первоначально проживали в бассейне Южного Буга, но после аварского нашествия мигрировали на север, на территорию западного Полесья. Бужан и дулебов нередко отождествляют с волынянами.

Очевидно, что в конце 1-го — начале 2-го тысячелетия на большей части Беларуси, в ареале культур железного века, активно формировалась новая славянская общность. Она складывалась на основе близких по происхождению этноплеменных групп (и военно-политических союзов), различавшихся между собой особенностями местных говоров и повседневной культуры, трудовыми навыками, предметами обихода, спецификой одежды и женских украшений. Соседско-территориальные (земляческие) объединения и военно-племенные союзы выработали свои институты власти и управления (на основе вечевого самоуправления), имели свои государства-княжества — Полоцкое, Туровское, Смоленское, Витебское и другие.

Несколько иная этническая ситуация сложилась в северо-западной части нынешней Беларуси, в регионе так называемой Старой (исторической) Литвы и Ятвязии. Археологические памятники второй половины 1-го — начала 2-го тысячелетия свидетельствуют о совместном проживании здесь балтского и славянского населения. По мнению большинства исследователей, эта часть Беларуси являлась краем более поздней славянской колонизации.

Заселение славянами этого региона шло с юга и юго-запада и опиралось на города Полесья (мнение Н. Н. Воронина). Таково направление волынской (дулебской) и дреговичской колонизации. Военные походы киевских князей Владимира (983 г.) и Ярослава Мудрого (1038, 1040 гг.), а позже — галицко-волынских князей, очевидно, повторяли более ранние пути миграции и, в связи с наличием в Понеманье групп славянского населения, были вызваны стремлением надежно закрепить за собой этот край.

Другой поток славянской миграции в Понеманье шел с запада — из Мазовии и польского Поморья. Возможно, в ней принимали участие и полабские славяне. Древние мазовецкие анклавы в бассейне Роси, в районах Гродно и Волковыска, по некоторым сведениям, были известны уже в VI–VIII веках.

Этнокультурные различия так называемых западных и восточных славян в тот период не были столь заметны, как в новое время. Лесная культура и повседневный хозяйственно-бытовой уклад дреговичей и мазовшан были ближе друг к другу, чем к культуре тех же дреговичей и подолян степной части Руси (хотя и дреговичи, и подоляне, по современной классификации — восточные славяне). Под натиском крестоносцев сюда же устремился поток переселенцев из Пруссии. Этнолингвистические исследования Э. Вольтера и К. Буги в конце ХІХ — начале XX века показали, что говоры так называемых литовцев обнаруживают генетическую близость с языком древних пруссов.

Третий поток славянской колонизации продвигался в регион Понеманья с востока — из Полоцкой земли. По мнению некоторых исследователей, кривичские поселения появились в бассейне Вилии и верхнего Немана в VI–VII веках.

Уже в XI веке на месте будущей Вильни существовало поселение кривичей — Кривой Город (Кривгород). Именно кривичи заложили в XI веке опорную крепость и поселение при слиянии рек Виленка (более раннее название — Вильня) и Вилия. Эти местные топонимы изначально имели славянское происхождение. Заметим, что на территории современной Летувы река Вилия в XX веке была переименована в Нерис.

Характерной приметой балтской идентификации захоронений является наличие оружия, которое клали рядом с усопшим. Об интенсивных процессах сближения и интеграции славян и балтов свидетельствуют также схожие или однотипные орудия труда, бытовые предметы, женские украшения.

Бассейны среднего Немана, верхнего Нарева и Западного Буга (Подляшье) во второй половине 1-го — начале 2-го тысячелетия заселяли западнобалтские племена ятвягов (яцвяги, судовы). Судов впервые упоминает Тацит (II век). В VIII–XI веках чересполосно по соседству с ними проживали волыняне (бужане), дреговичи и мазовшане.

Земля ятвягов оказалась на геополитическом перекрестке, в эпицентре различных колонизационных потоков. Летописные тексты пестрят сообщениями о военных походах в земли ятвягов галицко-волынских, киевских, польских, литовских князей и Тевтонского ордена. Потерпев ряд поражений в неравной борьбе с соседями, ятвяги не смогли сохранить независимость и были ассимилированы, составив один из компонентов в этногенезе литвинов (беларусов) и поляков.

В более поздних археологических находках (периода XI–XIII вв.) ятвяги представлены культурой каменных могил, где вместе с балтскими встречаются предметы (артефакты) славянского происхождения. Ятвяги упоминаются в польских хрониках до XV–XVI веков. Следы их присутствия сохранила местная топонимика (названия поселений и урочищ).

Заметим, что в народном самосознании вплоть до начала XX века сохранялось понятие «Литвы» в отношении всего беларуского Понеманья, включая бассейн Вилии и город Вильню. На юге Литва граничила с Полесьем, разделительный рубеж между ними, по этнографическим данным, проходил по линии: верховья Нарева и Ясельды — Береза — Добромысль — Кривошин. Местные жители до недавнего времени называли своих северных соседей литвинами, а те их, со своей стороны, — полешуками. Такую же локализацию исторической Литвы и Полесья мы видим на карте известного польского исследователя Юзефа Обрембского.

Итак, в XII–XIII веках в результате миксации и инфильтрации различных миграционных потоков в ареале Старой Литвы формируется региональная версия этнической культуры, в которой сочетались кривичские, польские и балтские черты. Однако полиэтнический (комплексный) характер этой культуры отнюдь не мешает рассматривать её как целостное образование, в котором отдельные компоненты, различные по происхождению, составили жизнеспособный организм на славянской основе.