Анатолий Тарас - Предыстория беларусов с древнейших времен до XIІI века.

Перенос первоначальной столицы ВКЛ из Новогородка на север (в Вильню), в пограничную зону международных контактов, ставшую одновременно и сферой политических интересов, отвечал стратегическим устремлениям литовско-русских князей.

История не знает крупных военных походов и сражений за славянское наследство, присоединение Полоцкой земли к ВКЛ было мирным. Тогдашний старобеларуский язык в своей кривичской версии стал официальным языком ВКЛ и местной знати. Все 12 сыновей Альгерда были воспитаны в кривичско-русской этнокультурной среде. Заметим, что первой женой Альгерда была витебская княжна Мария, второй — тверская княжна Ульяна, так что называть их носителями жамойтского языка и культуры, как это делают «по старой памяти» некоторые представители советской историографии, нет никаких оснований. Заметим также, что территория Жамойтии (Жмудь) никогда не называлась Литвой, как это иногда можно видеть на современных якобы «исторических» картах, изданных в республике Летува.

С образованием Великого Княжества Литовского краевое (региональное) название Литва постепенно распространилось до Березины и далее на восток.

В то же время краевой этноним литвины (или лицьвины ) становился одновременно политонимом для всего населения ВКЛ.

Польская исследовательница истории языка и диалектов на «крэсах восточных» Софья Кужова пишет, что население Даволтвы Нальшан и Литвы в XIII—XIV веках переживало процесс глубокой «русификации» (буквально: zruszczenia — обрусения), затронувший местные обычаи, культуру, язык. Подобная «русификация», существенно изменившая общий этнокультурный ландшафт ВКЛ, распространялась, прежде всего, из Полоцкой Руси.

Тогдашний русский (старобеларуский) язык стал доминирующим в ВКЛ и бытовал не только в повседневной жизни славянского населения, но и как средство межэтнической коммуникации. По словам Лешека Беднарчука

«русская стихия («zywiol ruski»), органично связанная с потомками кривичей, дреговичей и радимичей, реализовалась (самоутвердилась) в форме беларуского языка, ареал которого точно соответствовал политическим границам Великого Княжества».

Понятие «русский» обозначало тогда славянское население Украины, Беларуси и Новгородской земли (Русь Киевская, Русь Литовская и Русь Новгородская) . На территории Московского княжества до XVI века господствовали финно-угорские говоры за исключением основных городских центров.

В то же время сохранялись краевые этнокультурные особенности, которые отразились в этнонимах литвины (беларусы), русины (украинцы), жемайты (современные летувисы). Эту «этническую метку» не случайно получило после присоединения Жамойтии в 1422 году все государство — Великое Княжество Литовское, Русское и Жамойтское.

Виктор Стефанович Титов (1938 г. р.) — бсларуский этнолог, историк культуры. Доктор исторических наук (1991), профессор (1995).

Автор книг «Историко-географическое районирование материальной культуры белорусов: XIX — начало XX вв.» (1983); «Народная спадчына: Матэрыяльная культура ў лакальна-тыпалагічнай разнастайнасці» (1994); «Этнаграфічная спадчына: Беларусь — краіна i людзі» (2001); «Народная культура Беларусі: Энцыыклапедычны даведнік» (2002; составитель); «Гісторыя айчыннай культуры. Частка 1: Са старажытных часоў да канца XIX ст.» (2009).

ВЯЧЕСЛАВ НОСЕВИЧ,

кандидат исторических наук

Беларуский этнос возник в результате длительных исторических процессов. Его этнокультурный фундамент сложился в эпохи античности и раннего средневековья, но после этого белорусы прошли еще долгий путь, прежде чем обрели современное имя и самосознание. Ключевыми вехами на этом пути следует считать:

(1) формирование праславянского этнического массива и его обособление от балтов и других индоевропейцев;

(2) формирование собственно славянского этноса;

(3) расселение славян на территории Беларуси и их взаимодействие с субстратным населением;

(4) обособление восточных славян в рамках древнерусской цивилизации;

(5) разделение «русских» жителей ВКЛ и Московского государства;

(6) отделение белорусов от украинцев после Люблинской унии.

Эпоха, в которую венеты впервые заявили о себе на просторах Восточной Европы, приходится на вторую половину I–II веков н. э. В то время роль доминирующего фактора в Европе перешла от кельтов к Римской империи, которая прочно обосновалась на берегах Дуная и подчинила себе Дакию, а также греческие полисы Причерноморья. Севернее сформировалась обширная варварская периферия. Военные и торговые контакты с Римом стали определять наиболее характерные черты ее материальной культуры.

Представления римлян о населении этой периферии стали более четкими. Этому периоду соответствуют письменные сведения, приведенные Тацитом и Птоломеем. При этом «Германия» Тацита отражала ситуацию, сложившуюся в последние десятилетия I века н. э. В этом произведении использовались, видимо, реляции римских офицеров и чиновников, которые имели непосредственные контакты с варварами и хорошо знали ситуацию. Труд Птолемея «Руководство по географии», завершенный в середине II века, более сложен по составу. Он компилятивно сочетает новейшие сведения с традиционными из эллинистической географии, восходящими к временам Геродота. Однозначно выделить разные хронологические слои в этом тексте проблематично.

Археология позволяет уточнить ситуацию. Так, фиксируется передвижение в причерноморские степи новой волны сарматских кочевников — аланов. Сарматы первой волны, языги и роксоланы, были вытеснены на запад, в современные Румынию и Венгрию, где их не раз упоминают римские авторы. Значительные разрушения, вызванные сарматским нашествием, фиксируются и в ареале зарубинецкой культуры.

Вслед за этим она претерпевает глубокую трансформацию. Классическая зарубинецкая культура трансформируется в позднезарубинецкую общность, представленную несколькими локальными вариантами. Из них памятники типа Лютеж характеризуются преемственностью со среднеднепровским вариантом, типа Почеп — сочетанием среднеднепровского компонента с сильным субстратом юхновской культуры, типа Картамышево — Терновка — тоже среднеднепровским и юхновским компонентами при участии пшеворского, типа Грини — наследием верхнеднепровского варианта (1). Второй компонент памятников типа Грини, привнесший характерную керамику с расчесами, поначалу связывался с культурой штрихованной керамики, но Рассадин показал, что он тоже имеет юхновское происхождение (2).