Анатолий Тарас - Предыстория беларусов с древнейших времен до XIІI века.

Таким образом, гидронимика свидетельствует, что ятвяги (западные балты) к середине XIII века занимали обширную часть территории будущей Беларуси и сопредельных с ней районов Летувы.

Беларуская исследовательница Алла Квятковская посвятила ятвягам фундаментальную монографию (26). Она установила, что ареал могильников ятвяжского типа (соответственно, и регион проживания ятвягов-литвинов) был следующий:

На западе он простирался на территорию современной Польши.

На северо-западе — на территорию современной Летувы.

На северо-востоке — до левых притоков Западной Двины (реки Дисна, Ушача, Улла) и до Лепельских озер (в нынешней Витебской области).

На востоке — до Березины Днепровской.

На юге — до реки Ясельды, притока Припяти.

На юго-западе — до рек Мухавец и Лесная, притоков Западного Буга.

Западнее ятвягов жили мазуры, севернее — жамойты, северо-восточнее и восточнее — кривичи (Квятковская называет их балто-славянами), юго-восточнее — дреговичи (тоже балто-славяне), южнее — волыняне.

Ученые считают, что этнос ятвягов состоял из нескольких племен:

«В Сувалкии жили собственно ятвяги, судавы и, возможно, полексяне, а в междуречье Вилии и Немана — дейнова» (76, с. 181).

Добавим, что в Ипатьевской летописи встречаются также злинцы, крисменцы и покенцы.

Когда изучаешь работы, посвященные ятвягам (их немного), создается впечатление, что разные авторы говорят о разных народах — до такой степени различаются их свидетельства:

«Зараз по той коронации Данило, кроль руский, собравши руское войско, тягнул на ятвяги, которые завше в лесах мешкали, ничего иного не робячи, тылко з людских прац и лупов жили, а чинили великие шкоды в панствах руских и полских» (90, лист 436).

Российский историк Николай Авенариус (1834–1903) утверждал то же самое, что и автор цитированной хроники: дескать, ятвяги были преимущественно охотниками и вели бродячий образ жизни, поэтому не оставили археологических памятников (89, с. 412). Однако ему решительно возражает современная беларуская исследовательница Алла Квятковская:

«Материалы, полученные при раскопках поселений ятвягов Летувисского Занеманья, дают возможность утверждать, что основой их хозяйства были земледелие и скотоводство. Просо, пшеница, ячмень, горох, бобы и вика — то, что они сеяли. Роль охоты и рыболовства — незначительна. О развитии металлургии и металлообработки говорят многочисленные местные типы изделий, остатки ремесленных печей, крицы, шлаки и фрагменты литейных форм» (89, с. 418).

Беларуский историк-археолог Вандалин Шукевич (1852–1919) тоже подчеркивал в свое время высокий уровень культуры народа, оставившего каменные могильники на территории современной Беларуси и южной части Летувы:

«Все предметы выполнены на удивление хорошо, по-мастерски и могут быть сравнимы с лучшими изделиями Запада, что свидетельствует о высоком уровне мастерства местных ремесленников. О местном производстве этих предметов говорит и то, что найдены они в большом количестве в этой земле» (26, с. 67).

Так кем были ятвяги? Бродягами, не оставившими археологических памятников, или народом с высоким уровнем культуры? Мы склонны верить выводам нынешних исследователей.

Российский историк XIX века Иван Беляев (1810–1873) писал:

«Ятвяги все время находились во враждебных отношениях со всеми соседями, за исключением прусского племени, которое называлось бортями, с которыми вступали в союз. Колонизация ятвяжской земли почти исключительно происходила в результате боев, ятвяги не пропускали к себе колонистов…

Собственно в ятвяжской земле почти не было колоний… Ятвяги, согласно всех свидетельств, народ храбрый и до того вольнолюбивый и неуступчивый, что в битвах защищал каждую пядь своей земли, и все битвы с ними были самые упорные. При таком внутреннем устройстве ятвяжской земли и при таком народном характере ятвягов, выработанном у них историей и жизнью, нельзя было и думать о мирной колонизации. В их землю, особенно в древние времена, нельзя было вступить без соглашения; землю их можно было взять только с боя, загоняя их вглубь лесов и пущ, и каждую отвоеванную местность закреплять через сооружение крепости-города, совсем очищая ее от старожилов-туземцев. Так и делал Даниил Галицкий…

Ятвяги, как и в древности, так и в более поздние времена, никогда не входили в состав русского или литовского населения в этом крае, но всегда оставались чужими, хотя изредка и временно были союзниками последних. Ятвяги никогда не поддавались на объединение с соседями и на все окружающие народы смотрели как на извечных врагов» (26, с. 179).

Но и ему возражает современный беларуский ученый Ярослав Зверуго:

«Начиная с VI века, возможно с VII века, славянские племена начали осваивать территорию современной Беларуси, постепенно ассимилируя проживавшее здесь балтоязычное население. Славянизированные потомки балтов слились с пришлым славянским населением, внося тем самым заметный вклад в формирование древнерусской, и позже белорусской народности.

Ассимиляция балтов продолжалась до XII–XIII веков. Часть балтского населения была оттеснена на северо-запад, небольшая его часть, возможно, истреблена, но основная масса продолжала жить на прежних местах. Кое-где среди славян-пришельцев оставались значительные острова местного населения.

К XII–XIII векам славяне освоили значительную часть правого берега Немана. Однако острова ятвяжского населения оставались в районе Докшиц, Радошковичей, Першай, Дятлова, Ружан. В то же время окруженные ятвяжским населением «острова» славян зафиксированы вдоль левого берега Немана от Гродно до устья Березины.

Таким образом, в рассматриваемое время между компактными этническими массивами славян и балтов имелась обширная зона, в которой население обоих контактирующих этносов жило «чересполосно» или бок о бок. Взаимоотношения славян и балтов в таких условиях не могли не быть весьма тесными. Наиболее существенной чертой этих взаимоотношений являлся их миролюбивый характер. Убедительным свидетельством этому является сохранение на вновь занятой славянами территории гидронимического слоя балтского происхождения и повсеместное распространение смешанных славяно-балтских браков.

К XI–XIII векам, в результате многовекового этнического смешения, многие элементы материальной и духовной культуры были заимствованы славянами у балтов, другие, наоборот, проникали от славян к балтам. Славяне и ассимилированное балтское население часто пользовались однотипными орудиями труда, предметами вооружения и украшениями.