Николай Николаев - 500 великих загадок истории

18 января 1974 г. Садат при американском посредничестве подписал с Израилем соглашение о разъединении войск, в июне 1975 г. открыл Суэцкий канал для свободного судоходства, в марте 1976 г. разорвал договор о дружбе и сотрудничестве с СССР, в октябре 1977 г. заявил о приостановке на 10-летний период выплаты военных долгов Москве. Между тем экономическая ситуация в Египте не изменилась. Многочисленные западные кредиты не принесли желаемого результата, поскольку значительная их часть разворовывалась чиновниками. Уже в 1977 г. в стране начались голодные бунты, чего ни разу не было при Насере. Понимая шаткость своего положения, Садат заметался в поисках поддержки со стороны населения и элиты. Он начал заигрывать с мусульманским духовенством, но в 1978 г., не получив ожидаемого результата, обрушил шквал репрессий против радикальных религиозных организаций. В этой ситуации в конце 70-х гг. и возник заговор против Садата.

Официальным идеологом и главным организатором убийства Садата называют религиозного фанатика, инженера Мухаммеда Фаррага, члена разгромленной в 1978 г. исламской экстремистской организации. Через некоторое время он познакомился в мечети с подполковником египетской военной разведки, после чего заговор начал принимать реальные очертания.

Утром 6 октября, собираясь на парад, Садат, уверенный в своей полной безопасности, не стал надевать бронежилет под мундир. Однако его жена Джихан отказалась присутствовать на параде. Долгое время после начала торжеств казалось, что ничего не произойдет. Но в самом конце парада перед трибуной, от которой только что была снята охрана, неожиданно остановился грузовик, тянущий пушку, из которого выскочило несколько человек в форме. Стреляя на ходу, они бросились к трибуне и через несколько мгновений буквально изрешетили Садата из автоматов.

Президент Египта Анвар Садат

Безусловно, за спиной заговорщиков стояли высокопоставленные руководители военной разведки Египта.

Смерти Садата могли желать и лидеры арабских стран, и администрация США, и руководство СССР. Так, после того как Садат подписал мирный договор с Израилем и получил за это Нобелевскую премию мира, часть арабских лидеров вполне могла пойти на его устранение, чтобы избежать дальнейшего раскола в своих рядах. Что касается американцев, то они были крайне недовольны внутренней политикой Садата в отношении исламских фундаменталистов. Для ликвидации Садата у советских спецслужб имелись вполне реальные возможности. Дело в том, что многие египетские офицеры, в том числе и из военной разведки, обучались в СССР. И как многие другие иностранцы, они занимались незаконными валютными операциями – ввозили в страну золото и валюту, что каралось по советским законам вплоть до смертной казни. В таких условиях поймать за руку и завербовать египетского офицера, пусть даже высокопоставленного, не представляло большого труда.

Однако скорее всего истинные причины убийства Садата так и останутся неизвестными.

Материал Д. Прохорова

Ларе Борнас – своеобразная живая легенда Швеции. На сегодняшний день он единственный, кто занимается расследованием убийства Улофа Пальме. Журналист упорно пытается доказать: шведские спецслужбы знали о подготовке убийства премьер-министра. Знали и ничего не предприняли.

Журналистка Марианна Баконина:

– А сколько версий убийства было у полиции? Какие версии выдвигали вы?

– На мой взгляд, всерьез они занимались только двумя версиями: одна – это иностранный заговор (тогда говорили о «курдском следе»); фактически эту версию отрабатывали весь первый год. «След» оказался ложным. Была еще одна версия – о сумасшедшем одиночке. С 1988 г., когда полиция вышла на Кристера Петерсена, они только им и занимались. Возможно, полиция сконцентрировалась на версии маньяка-одиночки, точнее, конкретно алкоголика Петерсена, лишь потому, что его опознала Лизбет Пальме. Но не следует забывать: в целом опознание проводилось не по правилам. Во-первых, прошло три года, во-вторых, она видела убийцу мельком, потом уличный эксперимент, восстановление всех обстоятельств убийства показал, что Лиз Пальме не могла рассмотреть лицо убийцы. А наша полиция занималась этой версией несколько лет. При этом они никогда, даже проформы ради, не рассматривали версию, которую выдвинул я. Версию о внутреннем заговоре против Пальме, о чисто шведском политическом заговоре. Люди правых взглядов, консерваторы, всегда считали Пальме реальной угрозой для «шведских интересов». И этих людей, правых экстремистов, так же как и военных, очень раздражала политика Пальме, его стремление, как они говорили, «продать Швецию Советам».

Улоф Пальме

Это было идеальное убийство. Продуманное до последней детали. Возможно, было несколько киллеров, один из которых стрелял. Причем стрелял очень профессионально. Дождался удобного момента, стоя спиной к свету, то есть чтобы его никто не рассмотрел. Стрелял два раза и очень точно, первое же ранение было смертельным.

Журналисты, в рамках своего расследования поговорив со свидетелями, выяснили, что один не говорил того, что отражено в протоколе, другой вообще не упоминал многих вещей, а они как-то попали в протокол допроса…

За восемь дней до убийства бывший правый экстремист направил послание в министерство иностранных дел Швеции и в канцелярию Улофа Пальме. Он писал о том, что готовится нечто опасное, что готовится переворот. Но и эту информацию тоже никто всерьез не принял, а потом и сами письма исчезли.

Имелось и еще одно свидетельство из России – господина Арбатова, он был членом комиссии Пальме, комиссии по разоружению. В Швеции его считали человеком, который вертел Пальме как хотел. Когда я встречался с ним, он прямо сказал, что в Швеции была группа экстремистов, которая за ним следила, а возможно, следили не только за ним, но и за Пальме. И Арбатов назвал этих людей, это люди ЕАП – «Европейского отделения движения Ларужа». И тут он добавил, что на месте полиции он лично, расследуя убийство Пальме, занялся бы этими людьми.

– А как вы настроены по поводу перспектив расследования?

– Оптимистично. В случае, если это был заговор, время работает на нас. Люди, которые что-то знают, перестают бояться. Они стареют, кто-то умирает, опасность уж не кажется им такой большой. Я верю, что истина где-то близко.