Николай Николаев - 500 великих загадок истории

По идее фон Брауна путешествие на Марс должно было стать не просто испытательным полетом, который доказал бы техническую возможность подобного мероприятия. Планировалась широкомасштабная комплексная научная экспедиция, которой предстояло подробно изучить планету, собрать огромное количество материала и доставить все это на Землю.

Чтобы собрать на околоземной орбите свою межпланетную флотилию, немецкий конструктор предлагал задействовать трехступенчатую ракету со ступенями многократного использования. Ракету еще предстояло спроектировать, но в свой план фон Браун вписал ее как уже существующую.

В. фон Браун

Для полета от Земли к Марсу предполагалось выбрать так называемую Хоманновскую траекторию – оптимальный с точки зрения энергетики маршрут от Земли к другим планетам Солнечной системы и обратно. Это требовало достаточно длительного пребывания на Марсе. Но именно это и входило в планы фон Брауна – он считал, что время работы на Красной планете должно быть сравнимо с масштабами экспедиции.

Но вот сборка кораблей закончилась, экипажи заняли свои места в кабинах, и – можно отправляться в глубины Солнечной системы. С околоземной орбиты марсианская флотилия должна была уйти одновременно с помощью собственных двигателей тягой 200 т каждый.

Если бы высадка состоялась в районе экватора, то каждые 2 ч. 26 мин. астронавты могли бы покинуть Марс, если бы тот оказался негостеприимным. Этот интервал увеличивался, если посадочная площадка находилась в средних широтах, но разница была непринципиальной.

На поверхности предстояло работать 50 членам команды. Еще 20 оставались на орбите, ожидая возвращения своих товарищей и поддерживая работоспособность кораблей возвращения.

И вот наступал долгожданный миг возвращения на Землю. Вновь включались двигатели кораблей (уже семи, а не 10), и флотилия устремлялась в сторону дома.

Обратный путь должен был занять ровно столько же, сколько и дорога от Земли к Марсу, – 260 дней.

При приближении к Земле на кораблях включались двигатели, чтобы погасить скорость и обеспечить переход на околоземную орбиту. На поверхность планеты астронавты доставили бы небольшие космические аппараты типа современных «шаттлов», которые стартовали бы с Земли или ждали экипаж на созданной к тому времени орбитальной станции.

Вся экспедиция на Марс должна была занять 963 дня…

Грандиозный проект! Да, его нельзя было осуществить тогда. Нельзя его реализовать и сегодня. Но он демонстрирует устремленность человечества в будущее. А этого так не хватает нам сегодня, в век стремительного развития высоких технологий и общества потребления.

Материал А. Железнякова

Страшная автомобильная катастрофа рассекла на две части жизнь академика Льва Давидовича Ландау – гения теоретической физики, нобелевского лауреата, одного из корифеев науки XX столетия. И начался второй мучительный период жизни, а точнее, борьбы за возвращение к ней. История этого периода потрясает.

Лев Ландау – Дау, как называли его друзья и коллеги, – был личностью, уникальной во всех отношениях. В университет (в родном городе Баку) он поступил в 14-летнем возрасте, а в 22 года опубликовал первую научную работу, сразу же обратившую на себя внимание ведущих физиков мира. В 26 лет он – доктор наук, в 27 – профессор, в 38 – академик. Научные заслуги Ландау поставили его в один ряд с такими фигурами, как Эйнштейн, Бор, Борн, Гейзенберг…

В тот день – 7 января 1962 г. – была сильная гололедица. «Волга», в которой ехал Ландау в Дубну, тащилась за автобусом, заслонявшим обзор. Когда автобус, подъезжая к остановке, замедлил ход, водитель «Волги» пошел на обгон, выехал на встречную полосу и… столкнулся с самосвалом. Страшной силы удар пришелся как раз на правую заднюю дверцу, возле которой сидел Ландау. Приехавшая через 20 мин. скорая отвезла его в больницу № 50, расположенную в Тимирязевском районе Москвы, ближайшую к месту аварии.

Весть о трагедии разнеслась по Москве, и в больницу примчались физики. Они сразу организовали круглосуточную дежурную службу. Узнав, что необходима «дыхательная машина» – а такие аппараты были в то время только в Институте детского полиомиелита – физики вместе с медиками помчались в этот институт. Они вынесли на плечах два тяжеленных агрегата и баллоны с кислородом, остановили на улице трехтонку и доставили две «дыхательные машины» прямо в палату, где еще шел консилиум.

И все же вывод специалистов был однозначен: смерть может наступить в любую минуту. Тем, что этого не случилось, Ландау обязан нейрохирургу С.Н. Федорову. На четвертый день разорванные легкие прекратили снабжение организма кислородом. Федоров мгновенно сделал трахеотомию и подключил аппарат искусственного дыхания. Но это было только начало…

Через некоторое время появились признаки отека мозга, и все впали в отчаяние: Дау умирал. Предотвратить развитие процесса могла инъекция мочевины, но… ее не оказалось на аптечных складах Москвы и Ленинграда! И снова положение спасли физики – сработали их международные контакты. Ампулы с мочевиной были срочно доставлены самолетом из Лондона: на пакете значилась краткая надпись «Для Ландау». Отек мозга был предотвращен. Однако возникло тяжелейшее осложнение – почки не справлялись с выведением мочевины из организма, грозило азотное отравление, уремия. К счастью, из Чехословакии прилетел профессор Зденек Кунц, подсказавший, что следует немедленно сделать: убрать капельницы, срочно ввести через нос питательный зонд в желудок и влить туда воду – это выведет азотные шлаки. Прилет Кунца еще раз спас Ландау от смерти.

На искусственном дыхании Ландау был 40 дней. Все это время он лежал без сознания. Из Канады прилетает всемирно известный нейрохирург Пенфилд со своими ассистентами и собственными хирургическими инструментами – предполагается делать глубокую операцию мозга. Сердце Коры обливается кровью: «Я сразу взяла в ладони голову Дауньки. В многолюдной палате стояла мертвая тишина.

– Даунька, милый, ты очень болен, говорить не можешь, но если ты меня узнал, если ты меня слышишь, пожалуйста, закрой глаза, кивни головой.

Я впилась в ясные вопрошающие глаза Дау. Он все повторил, как я просила».

Затем Пенфилд заговорил с ним по-английски, и больной делал все, о чем просил Пенфилд. Это были первые настоящие проблески сознания. Операцию отменили.

После паралича, державшегося месяц, следующей напастью стала инфекционная желтуха (болезнь Боткина, гепатит). Палатный врач С.Н. Федоров в очередной раз спас Дау, выведя его из гепатита без осложнений.