Юрий Емельянов - Хрущев. От пастуха до секретаря ЦК

Такая позиция была характерна не только для Хрущева. Как и многие другие руководители областей и ведомств Хрущев пришел к власти в результате поражения различных оппозиционеров. Для него использование ярлыка "уклониста" было удобной формой для подавления любых конкурентов, которые могли бы бросить ему вызов.

Такие упрощенные оценки не отвечали задачам повышения идейно-теоретического уровня партийных работников, которые выдвигал Сталин в отчетном докладе. В своей работе "Основы ленинизма" Сталин предупреждал об опасности голого практицизма. Он ссылался на повесть

Б.Пильняка "Голый год", "где изображены типы русских "большевиков", полных воли и практической решимости, "фукцирующих" весьма "энегрично", но лишенных перспективы, не знающих "что к чему" и сбивающихся, ввиду этого, с пути революционной работы". Однако Сталин мирился с подобным пренебрежением к теории прежде всего потому что главные задачи того времени были связаны с решением практических задач хозяйственного развития страны. Хрущев и другие партийные деятели, пренебрегавшие теорией и подменявшие ее примитивными пропагандистскими ярлыками, могли быстро решать десятки конкретных и запутанных практических задач. От решения этих многочисленных задач нередко зависела судьба существования страны.

Это можно было видеть и на примере речи Хрущева, значительная часть которой была посвящена хозяйственным делам Москвы и Московской области. Хрущев особо подчеркивал, что "наше строительство, в особенности жилищное, крайне отстало по своему техническому уровню. Наши строители застряли на тачке, носилках, грубом ручном труде. Можно сказать, что городское и жилищное строительство уперлось в необходимость механизации… Нам нужны сейчас экскаваторы, транспортеры и другие механизмы. Нам нужны машины для штукатурных работ, отнимающих массу времени. Нужно оборудование для городского хозяйства, в частности для очистки улиц, потому что вопросы гигиены и санитарии города играют огромную роль".

Остановился Хрущев и на двух строительных проектах, которые в скором времени стали заметными событиями сталинских пятилеток – строительство канала Москва – Волга и московского метрополитена.

Перед делегатами партийного съезда Хрущев обещал: "Работа может и должна быть выполнена, чтобы к ноябрьской годовщине первый в Союзе московский метрополитен был сдан в эксплуатацию". Это обязательство было встречено аплодисментами.

Хрущев, по его словам, уделял 80% своего рабочего времени строительству метрополитена, часто посещая строительство. Аджубей писал, что "пора строительства метрополитена долго оставалась любимой темой в воспоминаниях Никиты Сергеевича. Чуть ли не ежедневно он начинал рабочий день секретаря горкома партии с посещения самых сложных участков проходки. Спускаясь под землю, он как бы возвращался к дням молодости, к шахтерскому делу". Вероятно, его пристальное внимание к строительству в значительной степени способствовало тому, что московский метрополитен стал на долгие годы одним из самых лучших подземных железных дорог в мире.

Однако в своем выступлении на съезде Хрущев явно преуменьшил трудности строительства первой в стране подземной дороги и строители не смогли уложиться в поставленный им срок. Метро было открыто лишь в мае 1935 года. Таким образом, в своем первом же выступлении на съезде партии Хрущев дал обещания, которые не были выполнены в срок. В своих последующих выступлениях на съездах партии и других форумах Хрущев дал немало других обещаний, которые не были выполнены.

И все же, Хрущева очевидно не сильно ругали за опрометчивое обещание. Более того, заслуги Хрущева в организации работ по строительству московского метрополитена были должным образом оценены. Он был награжден орденом Ленина, которым к этому времени было награждено немногим более ста человек в стране. Правда, наибольшим почетом оказался окружен Л.М.Каганович, возглавлявший работу по реконструкции Москвы. 4 февраля 1935 года И.В.Сталин направил коллективу Метростроя письмо, в котором говорилось: "До ЦК партии дошли слухи, что коллектив Метро имеет желание присвоить метро имя т. Сталина. Ввиду решительного несогласия т. Сталина с таким предложением и ввиду того, что т. Сталин столь же решительно настаивает на том, чтобы метро было присвоено имя т. Кагановича, который прямо и непосредственно ведет успешную организационную и мобилизационную работу по строительству метро, ЦК ВКП(б) просит коллектив Метро не принимать во внимание протестов т.Л.Кагановича и вынести решение о присвоении метро имени т.Л.Кагановича". Это указание Сталина было выполнено.

Видимо, это решение было не по вкусу Хрущева. В декабре 1955 года московский метрополитен, по предложению Хрущева, был переименован и обрел имя Ленина. В виде компенсации станцию "Охотный ряд" стали тогда именовать "Имени Кагановича". После исключения Кагановича из Президиума ЦК, станцию снова назвали "Охотный ряд". Затем после переименования Моховой улицы и ее продолжения в проспект Маркса, станцию стали называть "Проспект Маркса". (После 1991 года станции снова вернули название "Охотный ряд". Прим. авт.)

"Съезд победителей" укрепил положение Хрущева. Он стал полноправным членом Центрального комитета партии, оставаясь таковым в течение последующих 30 лет. Его положение стало выше, чем положение председателя Моссовета Н.А.Булганина, и даже знаменитых военачальников С.М.Буденного, М.Н.Тухачевского, В.К.Блюхера, А.И.Егорова, которые были избраны лишь кандидатами в члены ЦК. (Кандидатами в члены ЦК были избраны и бывшие члены Политбюро, а затем лидеры "правых" Н.И.Бухарин, А.И.Рыков, М.П.Томский.)

Глава 7. Во главе Москвы и Московской области

Парадный характер "съезда победителей", рапорты о трудовом героизме, заверения о монолитном единстве партии, бесконечные славословия в адрес Сталина в речах делегатов партсъезда скрывали иные настроения находившиеся в вопиющем противоречии с официальными речами. Парадоксальным образом, носителями настроений, противоречивших духу трудовой самоотверженности и сплочению народа во имя построения социализма, являлись многие руководители страны различного уровня. Это было связано с объективными противоречиями в их деятельности и их положении.

С одной стороны, все партийные руководители были активными участниками и организаторами общественного строительства беспрецедентного по своим масштабам и трудностям. Как и большинство советских людей, они были захвачены энтузиазмом первых пятилеток и старались добиться их выполнения пятилеток в кратчайшие сроки. Исполнение управленческой работы в этих условиях требовало от партийных руководителей немалой самоотдачи. Это во многом было связано с тем жестким режимом труда, который был характерен для Сталина, а поэтому и для всех управленцев.