Юрий Емельянов - Хрущев. От пастуха до секретаря ЦК

Три члена Президиума Совета Министров СССР получили ключевые министерские посты, и каждому из этих назначений был посвящен особый раздел постановления. Помимо назначения Л.П.Берии министром внутренних дел СССР, было сказано о назначении В.М.Молотова министром иностранных дел СССР. Н.А.Булганин был назначен Военным министром. Его первыми заместителями стали бывший Военный министр А.М.Василевский и Г.К.Жуков, который на ХIХ съезде был избран после долгой опалы в кандидатом в члены ЦК КПСС. Вскоре Военное министерство было слито с Военно-морским министерством, и Булганин стал министром обороны СССР. Лишь Л.М.Каганович не получил никакого министерства.

Из ветеранов Политбюро вне всесильного Президиума Совета Министров СССР оказались трое: К.Е.Ворошилов, Н.С.Хрущев, А.И.Микоян. Правда, самый старый член Президиума ЦК К.Е.Ворошилов был назначен на престижный пост председателя Президиума Верховного Совета СССР. А.И.Микоян же получил пост министра внутренней и внешней торговли.

Н.С.Хрущев занял пятое место при перечислении членов Президиума ЦК и ему, в отличие всех остальных членов Президиума, не было посвящено особого раздела в постановлении. Было лишь сказано, что Н.С.Хрущева освобождали от обязанностей первого секретаря МК КПСС, признав "необходимым, чтобы Хрущев Н.С. сосредоточился на работе в Центральном Комитете КПСС". На его место в Москве назначался Н.А.Михайлов. Создавалось впечатление, что Н.С.Хрущев должен был играть роль второго секретаря ЦК КПСС, а Г.М.Маленков должен был, подобно И.В.Сталину, совмещать обязанности председателя Совета министров СССР и фактического первого секретаря ЦК КПСС.

С этой точки зрения перемены в руководстве страны означали продолжение тенденции к усилению власти правительственных учреждений. Однако в то же время эти перемены перечеркнули решения октябрьского (1952 г.) пленума, направленные на выдвижение новых лиц в высшее руководство партии, обладавших более высоким уровнем образованием и опытом работы на современном производстве. Совершенно очевидно, что ветераны избавились от новичков, представлявших для них потенциальную угрозу. Казалось, что ветераны партийного руководства поспешили воспользоваться состоянием Сталина для того, чтобы взять реванш за свое отступление в октябре 1952 года. При этом во главе советского руководства встали Маленков и Берия, представители поколенческого слоя партийных руководителей, занимавшего промежуточное положение между большевиками с дореволюционным стажем пребывания в партии и первыми советскими специалистами, поработавших на заводах и стройках после окончания вузов.

Вскоре после принятия этого постановления И.В.Сталин скончался. Даже после наступления клинической смерти, врачами предпринимались усилия по спасению его жизни. Хрущев вспоминал: "Появился какой-то огромный мужчина, начал его тискать, совершать манипуляции, чтобы вернуть дыхание. Мне, признаться, было очень жалко Сталина, так тот его терзал. И я сказал: "Послушайте, бросьте это, пожалуйста. Умер же человек. Чего вы хотите? К жизни его не вернуть". Он был мертв, но ведь больно смотреть, как его треплют. Ненужные манипуляции прекратили".

На другой день весь мир узнал о смерти Сталина. В это утро, в вагоне метро, в котором я ехал в школу, стоявшие рядом со мной женщины рыдали навзрыд. В нашем девятом классе мужской школы никто не плакал, но царила гнетущая тишина. Никто не решался сказать хотя бы что-нибудь своему товарищу и может быть эта тишина была еще тяжелее, чем слезы и громкий плач, которые стояли в это утро в женских школах страны.

В этот день по радио объявили состав комиссии по организации похорон Сталина. Председателем комиссии был назначен Н.С.Хрущев. В сообщении комиссии говорилось, что "гроб с телом Иосифа Виссарионовича Сталина будет установлен в Колонном зале Дома Союзов. О времени доступа в Колонный зал Дома Союзов будет сообщено особо". Но не дожидаясь этого уведомления, сотни тысяч жителей Москвы и окрестных городов направились к Колонному залу.

На первых страницах своего романа "Битва в пути" Галина Николаева запечатлела картины московских улиц в ночь с 6 на 7 марта: "Пожилые женщина и мужчина шли, тесно прижавшись друг к другу. Подняв залитое слезами лицо, женщина говорила: "Мы привыкли: победа – это он! Гидростанция – это он! Лесные полосы – это он!"… С разных сторон, из разных домов, переулков, улиц шли и бежали люди и группы людей, обгоняя друг друга… К ночи скопище людей на улицах не уменьшилось, а разрослось. Беспорядочная людская лавина, захлестнув и мостовые, и тротуары, безостановочно катилась в одном направлении… Безжизненные жестянки ослепших светофоров висели не мигая, и не они, а иная сила направляла движение в одну сторону – к центру. Народная лавина была слишком молчалива и трагична для демонстрации, слишком стремительна и беспорядочна для траурного шествия".

Уже вечером 6 марта стало ясно, что число людей, стремившихся попрощаться со Сталиным, так велико, что все центральные улицы оказались заполнены. Власти старались отгородить центр города от наплыва людей. Многие улицы были перегорожены грузовиками с песком. В город были введены дополнительные войска и людей оттесняли в узкие переулки центральной части столицы. Г.Николаева писала: "Броневики с юпитерами сплошной шеренгой преградили улицу". Герой ее романа, инженер Бахирев поразился "пустоте, внезапно окружившей его", когда он, преодолев кольцо оцепления, подошел к Дому союзов. В этой пустоте, "была настораживающая нарочитость". Бахирев думал: "Искусственно созданный вакуум… Вакуум в данном случае работает как амортизатор.

Но что "амортизируется"? Амортизируется напор чувств человеческих? Зачем?!" Он понимал, что надо ввести в русло стихию этих чувств, и все же не покидало его ощущение противоестественности "вакуума", кем-то созданного здесь и охраняемого".

Покинув Дом Союзов, герой романа становится свидетелем того, как волны народа разбивались о стену оцепления. "Снова цепи грузовиков, гул моторов, лязг железа, напряженные лица бойцов и торопливое движение людских потоков… Сила людского напора была так велика, что железные, массивные, запертые болтами ворота ближнего двора вздрагивали и скрипели, грозя сорваться с петель". На глазах героя романа лошадь милиционера ударила копытом молодого человека по голове, а затем толпа опрокинула лошадь и смяла ее. В эти часы много десятков людей были раздавлены в толпе.

Разумеется, ситуация, возникшая в те дни, не была ординарной, и с ней было нелегко справиться. В то же время создается впечатление, что в это время руководители страны были больше озабочены распределением высоких государственных постов. Вечером 6 марта радио передавало постановление пленума ЦК КПСС о переменах в руководстве страны.