Юрий Емельянов - Хрущев. От пастуха до секретаря ЦК

Приводя в примеры отдельные колхозы и совхозы, Хрущев не сумел показать, в чем состояло их качественное превосходство над остальными аграрными предприятиями. Он ограничивался привычными призывами: "Добиться, чтобы все совхозы стали образцовыми – наша задача", "Партийные организации обязаны улучшить руководство машинно-тракторными станциями, добиться повышения их роли в организационно-хозяйственном укреплении колхоза, в борьбе за дальнейший подъем сельского хозяйства. В этом – залог успеха", и т.д.

Внешне подражая сталинскому метода нахождения "решающего звена", Хрущев на деле подменил поиск теоретически обоснованных политических решений обращением к тому или иному техническому приему или материальному предмету промышленного и сельскохозяйственного производства, которые он объявлял универсальным средством решения той или иной проблемы. Вместо курса на овладение передовой техники во всех областях производства, подобного тому, что был провозглашен Сталиным в лозунге "техника в период реконструкции решает все", Хрущев объявлял отдельные технические приемы, или отдельные сельскохозяйственные культуры, вроде кукурузы панацеей. Такая подмена заземляла намеченные планы, сужала их задачи. Кроме того, монопольное положение того или иного технического метода или производственной культуры, которым благоволил Хрущев, ставило решение сложных проблем на одну карту и делало осуществление намеченные программы уязвимым и ненадежным.

Программа действий в сельском хозяйстве, принятая на пленуме, гласила лишь об увеличении количественных показателей: "больше техники", "больше квалифицированных кадров", "больше продукции". Программа не давала четкого ответа на вопрос: каким образом намеченный количественный рост приведет к качественным переменам в состоянии сельского хозяйства? Вместо достижения стратегических целей, рассчитанных на далекую перспективу, руководство партии ориентировалось на решение краткосрочных и частных задач главным образом с помощью количественного роста производства.

В сентябре 1953 года все участники пленума ЦК КПСС единогласно одобрили доклад Хрущева. В то время никто не выражал сомнений в реальности планов, выдвинутых Хрущевым. Сентябрьский пленум стал вехой, от которой вскоре стали вести отсчет хрущевской эры. Отныне многие политические выступления содержали указания на "исторический сентябрьский пленум" и его решения. В статистических обзорах развития советского хозяйства наряду с первой точкой отсчета – 1913 год, появилась и другая точка – 1953 год. Между тем при всей важности вопросов, которые решались на пленуме, они касались лишь одной сферы в развитии советской экономики.

Фактически пленум согласился с тем, что отныне Хрущев стал играть ведущую роль в руководстве сельским хозяйством. Значительная сфера хозяйства уходила из-под управления Маленкова. Однако этим не ограничилось возвышение Хрущева. Растущая роль Хрущева была подтверждена тем, что пленум избрал его Первым секретарем ЦК КПСС. Создание этого поста означало фактическое возрождение поста Генерального секретаря, от которого отказался в последние месяцы своей жизни Сталин. Хрущев занял пост, позволявший ему сосредоточить "в своих руках необъятную власть", как писал Ленин в своем "Письме съезду" в связи с пребыванием Сталина на посту Генерального секретаря. С гораздо большим основанием, чем Ленин, в сентябре 1953 года можно было поставить тот же вопрос, который он поставил в декабре 1922 года: "сумеет ли" обладатель такого поста "всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью". Возникал и другой вопрос: неужели в многомиллионной партии не было более достойного кандидата на высший пост в руководстве? Лишь сложившейся ситуацией в партийных верхах, когда от власти было отстранено большинство сталинских выдвиженцев XIХ съезда, а после 5 марта 1953 года Хрущев оказался наряду с Берией и Маленковым в первых рядах партийного руководства, можно объяснить то, что он стал Первым секретарем партии. В отличие от Хрущова из пьесы Чехова "Леший", ни Хрущев, ни его коллеги, не сказали самокритично, что "на безлюдье и Фома дворянин". Видимо и он, и его коллеги сочли, что "шапка" – "по Сеньке"

Парадоксальным образом с инициативой выдвижения Хрущева на этот пост выступил его главный соперник – Маленков. Каганович так объяснял случившееся: "Во время сентябрьского пленума ЦК в перерыве между заседаниями пленума, в комнате отдыха, где обычно происходил обмен мнениями членов Президиума по тем или иным вопросам, Маленков неожиданно для всех сказал: "Я предлагаю избрать на этом пленуме Хрущева Первым секретарем ЦК". Я говорю "неожиданно", потому что о постановке такого важного вопроса обычно предварительно осведомляли. Когда я потом спросил Маленкова, почему он не сказал никому об этом предложении, он мне сказал: "Перед самым открытием пленума ЦК к нему подошел Булганин и настойчиво предложил ему внести на пленуме предложение об избрании Хрущева Первым секретарем ЦК. "Иначе, – сказал Булганин, – я сам внесу это предложение". "Подумав, что Булганин действует не в одиночку, я – сказал Маленков, – решился внести это предложение". На совещании Булганин первый с энтузиазмом воскликнул: "Давайте решать!" Остальные сдержанно отнеслись и не потому, конечно, как нынче могут сказать, мол, боялись возразить, а просто потому, что если выбирать Первого секретаря, то тогда другой кандидатуры не было – так сложилось". То обстоятельство, что главного руководителя страны Маленкова спровоцировали внести такое предложение, способствовало его поддержке другими членами Президиума. Каганович умалчивал, что пост Первого секретаря не был предусмотрен уставом КПСС, но члены Президиума видимо об этом не задумывались.

Глава 19. «Едем мы, друзья, в дальние края!»

Хотя его положение в руководстве правящей партией стало ведущим, Хрущев не обрел первенствующего положения в иерархическом перечислении руководителей СССР. В официальных коммюнике о приемах и переговорах фамилия Хрущева упоминалась третьей после фамилий Маленкова и Молотова. Ведущим руководителем страны оставался Маленков. Он мог увидеть в Хрущеве и подчиненном ему партийном аппарате основную угрозу своему положению. Ссылаясь на Ф.Бурлацкого, участника одного из совещаний по вопросам кадровой политики, А.Г.Маленков писал о "резком выступлении Г.М.Маленкова против коррупции и морально-бытовом разложении в тогдашнем партаппарате. После его доклада в зале, где как раз и сидели верховные партаппаратчики, стояла гробовая тишина, недоумение было перемешано с растерянностью, растерянность со страхом, страх с возмущением. И тогда раздался из президиума голос Хрущева: "Все, конечно, верно, Георгий Максимилианович. Но аппарат – это наша опора". И зал взорвался аплодисментами". Ощущая опору партийного аппарата, Хрущев продолжал укреплять свое положение. Для этого он решил выступить с новой инициативой по вопросам сельского хозяйства.