Домини Жандо - История мирового цирка

К сожалению, 15 июня 1930 года любимцы публики клоуны Антоне и Беби в последний раз вышли на арену огромного цирка. Громадное здание не было ни рентабельным, ни уютным. Как водится, поначалу Парижский цирк собирались перестроить; был план перенести его к воротам Шамперре, но дальше плана дело не пошло.

Беби, Энрико Растелли и Антоне.

Четырьмя годами раньше закрылся Новый цирк — и теперь в Париже оставались только Цирк Медрано и Зимний цирк, а также Мюзик-холл-цирк — постоянный цирк на сцене театра «Ампир».

Если Парижскому цирку так и не удалось обрести свое неповторимое лицо (наверно, для этого нужны были Ренц или Чинизелли, но их время миновало), то Цирку Медрано, наоборот, отнюдь не угрожала гибель от холода и пустоты. В эти последние предвоенные годы здание на улице Мучеников все еще оставалось любимым цирком бютт-шомонской богемы [51] Бютт-Шомон — парк в Париже, расположенный в центре рабочего квартала Бельвиль. — Примеч. пер . , веселым цирком клоунов, где представления проходили в теплой, дружеской обстановке. После смерти Жерома Медрано его вдова Матильда доверила управление монмартрским манежем господину Бонтану, в прошлом гимнасту из труппы Фернандес, который сумел сохранить дух веселья, царивший в этом цирке при Бум-Буме. Когда началась война, цирку пришлось закрыть свои двери. В 1915 году он открылся вновь, но тут оказалось, что артисты разбросаны по всему свету: одни вернулись на родину, другие сражались на фронте; кроме того, ощущалась острая нехватка животных — все это отнюдь не облегчало задачу составления программ. Зрителям хотелось забыться, а разве смех для этого — не лучшее средство? Цирк клоунов лишился своих многочисленных звезд, и ему пришлось искать новых комиков, способных завоевать сердца парижан. Тогда-то господин Бонтан и ангажировал братьев Фрателлини.

Франсуа, Поль и Альбер Фрателлини были, как и Антонио Франкони, родом из Флоренции. Их отец Гюстав (1842–1902) происходил из добропорядочной буржуазной семьи; родители с детства готовили сына к медицинской карьере, и двадцатилетие он встретил (не как пациент, а всего лишь как врач-практикант) в психиатрической лечебнице. Впрочем, он не чувствовал особенной тяги к профессии Гиппократа, зато с юных лет страстно полюбил жизнь бродячих артистов и даже немного занимался акробатикой. Красавец-атлет, искатель приключений, он вступил в армию Гарибальди, что впоследствии дало ему возможность близко познакомиться с австрийскими застенками. После годичного заключения он отказался от медицинского поприща и завербовался в полк берсальеров, где занимался с солдатами гимнастикой. Женившись тем временем на простой прачке [52] Женившись тем временем на простой прачке… — Автор книги о Фрателлини («Жизнь трех клоунов». Л., 1927) П. Мариель утверждает, что Фрателлини женился на девушке из буржуазной семьи. , он полностью порвал с семьей и в 1868 году в двадцатишестилетнем возрасте дал волю своей страсти к бродячей жизни; оставив военную службу, он поступил в труппу Цирка Мейера, где начал выступать как воздушный гимнаст. После многочисленных турне, полных приключений, Гюстав Фрателлини обосновался в Париже на бульваре Рошешуар, поблизости от Цирка Фернандо.

К этому времени Гюстав был уже отцом троих сыновей: Луи, Поля (1877 года рождения) и Франсуа. Будущий знаменитый наездник родился в 1879 году в Париже. Здесь Гюстав Фрателлини некоторое время выступал у Фернандо и Франкони как клоун-прыгун, затем вновь пустился в путь и добрался до России, где поступил работать в Цирк Блюменфельда. В Москве в 1885 году родился последний член трио Фрателлини: грубоватый август Альбер.

Фрателлини прожили в России несколько лет и даже ненадолго стали хозяевами маленького невзрачного шапито: это был разорившийся дотла Цирк Блюменфельда — вернее, то, что от него оставалось. Луи и Поль Фрателлини работали в паре как клоуны, а Франсуа и Альбер выступали как акробаты-эксцентрики в очень модном в начале века стиле «денди». Что касается Гюстава Фрателлини, то он закончил свою карьеру в Зимнем цирке, где до 1902 года выступал на перекладине. Однажды он захотел показать Мариани, партнеру своих сыновей, не удававшиеся тому акробатические прыжки. Этот эксперимент окончился трагически, и Фрателлини-старшего не стало. Вскоре после этого четырем братьям Фрателлини предложил ангажемент лондонский Ипподром на Лейчестер-сквер. Франсуа и Альбер собирались выступать со своим бурлескно-акробатическим номером, а Франсуа — еще и с конной вольтижировкой, но управляющий Ипподромом Паркер поручил им роль августов: в ту эпоху закон не защищал артистов, как это происходит в ряде стран в наши дни, и большинству из них, как правило, приходилось подчиняться требованиям хозяев.

В Англии Альбер Фрателлини придумал себе грим и облик, получившие впоследствии такую известность: поношенные мешковатые куртка и штаны, купленные у пьянчужки в Уайт-Чепеле, всклокоченный парик, нос картошкой, рот до ушей, обведенный белой краской, белые веки под черными дугами бровей. Этот резкий, блестяще придуманный грим как нельзя лучше подходил нескладному герою Альбера.

Фрателлини недолго оставались в Лондоне: Франсуа и Альбер, недовольные отведенной им второстепенной ролью, перебрались в Берлин к Шуманам, а Луи и Поль подыскали себе более интересную работу в Варшаве.

В Германии, в Ульме, Франсуа, чтобы подчеркнуть контраст между собой и братом, облачился в костюм белого клоуна: это было рождением или почти рождением знаменитых Фрателлини. Вскоре после этого Луи заболел; однажды в Варшаве во время представления он рухнул на манеж и через несколько дней умер. Поль, оставшись в одиночестве, присоединился к братьям. Поль, «нотариус», человек в черном фраке, стал связующим звеном между насмешливым шалуном Франсуа — заводилой, и блаженным Альбером — круглым дураком, источником всех бед.

Элеонора и Бестер Китоны в «Медрано». 1952 год.

В 1915 году, окончив выступления в мадридском цирке Пэриша, закрывшемся в связи с началом войны, трио получило приглашение в Цирк Медрано. Фрателлини были без работы; репутацией они пользовались хорошей, а директору Цирка Медрано требовались новые «звезды».

Сделав ставку на это клоунское трио (ныне такие номера не редкость, но в те времена клоуны, как правило, выступали парой), господин Бонтан поддержал его мощной рекламой. Братья, твердо отдавая себе отчет в том, что им неслыханно повезло, не подвели своего патрона и оправдали оказанное им доверие.