Александр Лепехин - Белев. Материалы к истории

Нужно сказать, что, когда мы с этим командиром искали места, откуда можно посмотреть на немецкие боевые порядки, тоя увидел как со стороны Сталиногорска, правее по дороге идет кто-то на лыжах. Когда я подошел ближе, то увидел это мальчик лет 14. А в это время из деревни выехал обоз подвод 30. я спрашиваю этого мальчишку, кто там едет, чьи подводы? Он говорит, что это наши красные. Я тогда подумал, что значит и в Сталиногорске – тоже наши. И если нам правее податься, то мы обойдем укрепления немцев и все. Но потом оказалось, что эти подводы были не наши. Мы видим, что эти подводы идут прямо на немецкие огневые точки и решили предупредить. Там был небольшой овраг и много снега. Пока мы лезли по оврагу, они уже подъехали, а когда вылез на возвышенность, они уже проехали. К последней подводе была привязана лошадь. И когда они поехали, лошадка оторвалась и пошла назад. Я беру лошадь под уздцы и говорю, что придется сесть на лошадь, догнать обоз и предупредить их. Кричать было бесполезно, так как ветер был в нашу сторону. Они ничего не услышали бы. Но они могут нарваться на пулемет. Я сажусь на лошадь, а в это время немцы, как загалдят, как закричат и начали бить по нас из автоматов. Тогда мы поняли, что это – немцы. Я повернул свою лошадь. Лейтенант схвати ее за гриву и мы побежали обратно. Вернулись в роту, все рассказали.

Взяли мы после этого две пушки, затащили их в каменный дом, который там стоял, и начали бить по минометам, траншеям и дзотам. Немцы с бугра из траншей тогда убежали, но и мы тоже дальше не пошли, так как, когда мы послали разведку, противник ее обстрелял и она отошла обратно. А людей у нас уже мало осталось, из политруков остался я один. Командир батальона, хотя и храбрый был, но не имел соответствующей подготовки, в картах не разбирался. Обычно дорогу я ему определял. Вот он здесь и говорит:

– Построимся колонной и пойдем прямо. Я говорю, что немцы нас всех перебьют.

– Ничего, говорит, они испугаются и убегут.

А был страшный мороз. Мы решили сначала пустить одну роту. Она пошла. Ничего, все тихо. Потом мы все пошли. Только перешли речушку, смотрим вся наша рота в сарае сидит.

– Немцы там, говорят.

Тут наш командир вскипятился?

– Какие там немцы, никто не стреляет, значит немцев нет. Пошли!

А там было три поселка, расположенных под углом. Мы вошли в первый поселок, там никого не было. Немцы откатились оттуда и бросились назад. Наши пошли в деревню греться и картошку варить. А в тех двух поселках немцы остались. Тут ребятишки к нам подскочили:

– Дяденьки, здесь немцы и здесь немцы, а там офицеры живут.

Потом вышла девушка, Нюра, она работала агрономом в Сталиногорске. Нюра нам рассказала, что во всех этих поселка человек 30 немцев, а остальные отошли дальше, к шахте. Причем она сказала, что знает, где они живут в каких домах. Командир батальона решил их переловить. Разделились на два отряда. С одной стороны пошло 15 человек и со стороны города тоже пошли. Мы выставили посты. Девушка Нюра пошла с командиром батальона. Я пошел с мужчиной, которого мы там нашли. Пока мы собирались идти, немцы почувствовали, что мы с правого фланга идем и тоже побежали. Я обошел поселок, который у них назывался «Китай». Когда я оттуда спустился началась пальба. Оказывается командир батальона Максаков взял в плен 4 немцев. Мы сошлись с Максаковым, подходим к одному дому. Нюра говорит, что здесь стоят немцы, сама стучится в дверь. Ее там спрашивают и она говорит какой-то тетке:

– Отопри, я к тебе. Кто у тебя есть?

– Никого у меня нет. Пока они разговаривали немцы начали стрелять по нас. Максаков схватил пистолет, выстрелил, с горяча попал этой тетке в руку. Она заорала, от двери отскочила. Мы тут влетели, одного убили, другого взяли в плен. Но тут мы обнаружили, что сапог там было 4 пары, а поймали мы только трех, одного убили. Спрашиваю женщину:

– Где четвертый?

– Все тут.

– Не может быть.

Искали, искали – нет. А в это время луна взошла. Мы во двор. И думаю, пожалуй может так он нас и побить. Говорю женщине:

– Бери фонарь.

Пустил ее вперед. Она идет, а кругом поставил я солдат, чтобы в случае чего они его поймали бы. И в это время раздается выстрел. Мы выбегаем, а немец побежал. Побежал в одних носках, т. к. сапоги оставались в избе. Тут один боец выстрели в него и он упал. Мы подходим, он валяется – ни крови, ничего нет. Мне это показалось подозрительным. И велел его перевернуть. Тут наш один боец как даст ему ногой в живот, тот как вскочит. Молодой такой парнишка, лет 18. Так мы набрали 12 человек – это были наши первые пленные.

Сталиногорск мы после этого взяли. Сначала немцы оказывали сильное сопротивление. Они засели в шахте, из которой они по нас все время били. Там была вышка и они нас видели как на ладони. Всех лошадей у нас перебили. Пушки стоят. Максаков говорит, что надо пойти в разведку, найти подход к шахте с тыла. Опять пошел. Вообще я люблю ходить в разведку и ходил чаще всех. Взял я человек 10 и мы пошли. С нами пошел один парень Володька Чурик, как потом оказалось сын кулака. Он нам все рассказал о немцах. Когда мы ловили немцев, он тоже около нас был, он нам говорил, где лучше пройти, а потом говорит:

– Вы небось, устали, потом заходите, отдохнете. У меня есть целая бочка спирту.

Он нас вывел к шахте, а сам ушел. Я подошел к шахте, посмотрел, где что у немцев стоит. Подошли мы вплотную, так как везде были постройки. Все разведали. Я вернулся обратно. Когда я вошел в дом, оказывается Максаков вздумал устроить обед по случаю взятия этого села. И все уже поели и попили как следует. В ведре еще оставался спирт. Максаков говорит:

– Комиссар, садись.

И наливает мне стакан спирту. Я его спрашиваю:

– Где взял спирт.

– Володька принес.

А вообще мы там взяли много велосипедов, мотоциклов и т. п. я выпил полстакана спирту, но со мной ничего не было, а 8 наших отравились, в том числе командир роты Нычик и другие командиры рот и взводов. Спирт был отравлен.

После того как мы пошли обходным путем, немцы начали драпать. Сталиногорск весь горел.

Дальнейший наш путь шел на Белев. Он был взят в ночь на первое января 1942 г. Тут же я свалился и заболел крупозным воспалением легких, так как мы перед взятием Белева два дня лежали в снегу.

Мы подошли к Белеву 30 декабря. Наступали мы от станции. Находились мы от города всего на километр. Немцы открыли по нас артиллерийский огонь, минометный и главным образом пулеметный огонь. Пулеметный огонь шел, главным образом, из кирпичного завода. Наступали мы два дня и ничего не могли сделать. Потери несли большие. 31 декабря собрались мы в одной лощине. Перемерзли все до чертиков, страшно устали, холод был невыносимый. У нас в батальоне был замечательный адъютант лейтенант Булгаров, очень храбрый человек. Он приехал с востока, рабочий парень, такой здоровый, прямой открытый малый. Мы всегда с ним ходили на марше впереди батальона.