Теодор Моммзен - История римских императоров

Мы уже упоминали о намерении Цезаря присоединить как Трансальпийскую, так и Цизальпинскую Галлию [MH. II 161] к Италии, и это было выполнено. Государство, которое в основном было средиземноморским, государство, опорные пункты которого находились в Неаполе, Риме и Генуе, — такое государство не могло обойтись без Массалии. Еще и сейчас обломки римской старины: Pont du Card, Maison Саггéе в Nîmes (Нимс), — изобилующая руинами земля, — частично напоминают нам часть Италии. К ней относится и язык: собственно Франция была двуязычной страной, Langue d'oc и Langue d’oui 441 , и еще сегодня, несмотря на всю централизацию, там процветает элемент провансальского языка.

Конечно, это справедливо не без ограничений; в конце концов, Provincia тоже была древней кельтской землей, и кельтские нравы не были полностью истреблены. Но границы политические не совпадали с культурными. В крупных общинах северо-восточной и северо-западной частей Provincia Tolosa и Vienna (совр. Тулоза и Вьенна) больше кельтских черт, проявляющихся, например, в надписях. Тулоза вобрала в себя иберийские и галльские черты. Вьенна была старой общиной аллоброгов и занимала некое промежуточное место по отношению к Tres Galliae. Вьенна никогда полностью романизированной не была. Ей принадлежала огромная территория провинции от Роны до Женевского озера. [MH. II 162] В то время как в Provincia города теснились рядом друг с другом, область Вьенны была небогата городами. Если все-таки римское гражданское право было общим для всей провинции, то Вьенна, несмотря на то что уже очень давно была колонией (она называлась Colonia Iulia), получила гражданское право, возможно, только при Гае, что, вероятно, можно заключить из речи Клавдия. 442 Август даровал Вьенне право только латинского гражданства. В литературном отношении провинция целиком входит в сферу влияния Рима. Марциал 443 , модный столичный поэт, говорит, что то, что вызывало сенсацию в Риме, читалось также в Тулозе и Вьенне. Так что непосредственным и достигнутым намерением правительства было превращение побережья Средиземного моря в часть Италии. Надписи доказывают это же самое: совсем не мелочь, что страна была романизирована до такой степени, что даже «маленький» человек помещал на своем надгробии надпись на латинском языке, и с этим мы здесь часто сталкиваемся. Уже самим своим названием эта область была отделена от Галлии: когда разговор идет о Галлии, никогда не имеется в виду Provincial она называлась Provincia Narbonensis yили в худшем случае Provincia. И она была самой цветущей областью: свободная от национальных и религиозных волнений, бушевавших по всей стране; никаких следов культа друидов. Хотя и существовали [MH. II 163] местные божества, но в них не было ничего инородного, ничего, чего не было в Италии; куда ни посмотришь, казалось, что находишься в Италии.

В связи с Tres Galliae город и сельскую местность необходимо рассматривать отдельно. Собственно, обе Германии сюда не относятся, но сначала мы от этого абстрагируемся и рассмотрим Tres Gallia в национальном отношении. Это — кельтская область между Луарой, Сеной, Гаронной и Шельдой, провинции Lugdunensis и Belgica — большая часть завоеваний Цезаря. Собрания надписей, которые могли бы сложить наше представление о культуре этих областей, еще полностью отсутствуют. Надгробные памятники тоже встречаются крайне редко. Если подумать, что речь идет о таких городах, как Augustodunum (Отэн), Lutetia (Париж), Durocortorum (Реймс), Vesontium (Безансон), и территориях эдуев, арвернов и секванов, то можно поразиться скудности и более чем незначительному количеству памятников. Надписи, имеющие отношение к Парижу, появились теперь в собрании 444 , которое представляет собой очень малую ценность. Местности не были ни бедными, ни скудными, и не в этом кроется причина этого поразительного явления: это всего лишь тихая оппозиция, отказ от римской цивилизации.

[MH. II 164] Речь также идет об учебном заведении, своего рода университете в Августодуне: здесь, по всей вероятности, находилась национальная оппозиция. Во время восстания в Галлии при Тиберии его руководитель, Сакровир, захватил это учебное заведение, чтобы учащиеся там юноши смогли сохранить верность делам своих отцов. 445 Там изучали культ и науку друидов. Жречество друидов было основано исключительно на науке, школы относились к этому так же серьезно, как сегодня наши теологические школы. Юноши должны были вообще много учиться, в том числе знать наизусть 20 000 стихов 446 . Рим должен был вести такую же беспрестанную борьбу с этим национальным культом, как сегодняшняя Англия с ирландской католической церковью. 447 Август запретил культ друидов, по крайней мере для римских граждан 448 , на большее он не мог осмелиться, как не мог выступить против этого национального культа как такового.

Римские авторы свидетельствуют о том, что были ликвидированы извращения, человеческие жертвоприношения и прочее, так оно, естественно, и было отчасти, но действительную ненависть и страх [MH. II 165] вызывала национальная подоплека. Плиний 449 говорит о том, что Тиберий уничтожил культ друидов. Однако то же самое говорят и о Клавдии. 450 Подобные вещи не уничтожаются так просто, они не ликвидируются путем издания декрета. Тацит 451 в связи с правлением Веспасиана говорит о волнении, которое привело к восстанию Цивилиса: друиды проповедовали, что пожар на Капитолии должен означать не только конец римского мирового господства, но и то, что кельты должны стать преемниками Рима. Настолько живучей была в то время так часто «уничтожаемая» и «ликвидируемая» идея кельтов, что они претендуют на 452 мировое господство. Эта идея комическим образом и дальше продолжает вплетаться в повествование наших источников: Александру Северу была предсказана смерть одной галльской жрицей на галльском же языке. 453 Диоклетиану, который находился вместе с армией еще у Тонгерна и который, рассчитываясь со своей хозяйкой, заспорил с ней, та предсказала избрание его императором. 454 Диоклетиан ответил на это, что если он действительно станет императором, то и оплатит счет, а на настоящий момент не чувствует, что для этого есть какой-либо повод.

Если мы теперь вспомним о том, что говорилось о Британии, — [MH. II 166] завоевание острова Мона (Энглеси), планы Агриколы в отношении Ирландии 455 , обетованной земли друидов, — то культ друидов представится нам почти непреодолимым препятствием на пути римского господства. Надписи и памятники тоже указывают на такие культурные отношения, которые совсем не согласовывались с римскими воззрениями: алтарь четырех божеств в Париже с изображением бога Кернуннота 456 , с повязками для жрецов, с сосудами в виде рогов, с кошельком для денег и прочими странными атрибутами, — все это слишком непохоже на римские божества.