Валентин Седов - Славяне в древности

Работы Л. Нидерле оказали существенное влияние на дальнейшее изучение древней истории славян и освещение их этногенеза. Вместе с тем, в начале XX в. различными исследователями для научного анализа рассматриваемой проблематики были найдены новые дополнительные аргументы, предложены новые теории этногенеза славян.

В решении этногенетических вопросов все больше и больше внимания лингвисты стали уделять лексике праславянского языка, которая непосредственно связана с географическими условиями обитания ранних славян. Безусловно, такая лексика может дать важные факты для определения древнего ареала славянского расселения. Первые попытки в этом направлении были предприняты еше в 70-х гг. прошлого столетия югославским ученым Б. Шулеком 3, но авторитетными они стали в начале XX в. в результате изысканий польского ботаника Ю. Ростафинского 4. Этот исследователь прежде всего обратил внимание на то, что название дерева бука не является исконно славянским, а лексемы граба, тиса и плюща славянского происхождения. Следовательно, славянская прародина находилась вне ареала бука, но в пределах распространения растений со славянскими названиями. Далее Ю. Ростафинский отмечал, что названия ели и можжевельника славяне не знали, поскольку эти термины в разных славянских языках звучат неодинаково. Следовательно, славянскую прародину нужно локализовать между восточной границей распространения бука (она в начале XX в. проходила по линии Кенигсберг — Кременец — Одесса) и западными рубежами ареала ели и можжевельника, который достигал правобережья Днепра. Таким образом, исследователь определял область расселения славян в древности как Припятское Полесье со смежными более северными землями Верхнего Поднепровья.

Ботаническая аргументация славянской прародины Ю. Ростафинского наукой была воспринята двояко. Многие ученые, исследовавшие начальную историю славян, приняли ее, она стала для них одним из существенных показателей в определении ареала ранних славян. К числу таковых принадлежат такие крупные исследователн, как А.А. Шахматов и М. Фасмер. Вместе с тем, аргументация Ю. Ростафинского подверглась серьезной критике со стороны других ученых. Так, берлинский славист А. Брюкнер обратил внимание на изменчивость ботанических терминов. Он предположил, что на славянской прародине был известен белый бук, который славяне называли грабом. По мере расширения территории славянского обитания в земли произрастания красного бука славяне могли перенести название первого на второй. В дальнейшем в одних праславянских диалектах древнее название бука исчезло, а в других было перенесено на бузину 5. Т. Милевский указал, что Ю. Ростафниский в своих построениях недоучел климатические изменения. Особенно это касается бука, восточная граница распространения которого в конце бронзового и начале железного века в условиях суббореального климата была иной (бук не был известен восточнее Эльбы — Заале), чем в настоящее время 6.

В основе построений чешского исследователя Я. Пейскера лежит анализ некоторых старославянских слов, относящихся к культурной лексике 7. Славянскую прародину он ограничивал болотистыми пространствами бассейна Припяти, допуская, впрочем, распространение славян уже в доисторические времена за пределы Припятского Полесья. Полагая, что многие животноводческие термины (скот, бык, вол, коза, молоко, творог и др.) были будто бы заимствованы славянами из германских языков, а позднее из тюрко-татарских, исследователь утверждал, что славяне в древности находились в подчинении или зависимости от своих соседей (скифов, готов, гуннов, авар). Я. Пейскер отрицал распространение у древних славян скотоводства, которое было позаимствовано ими только в раннем средневековье. Что касается венедов античных авторов, то исследователь видел в них кельтов, о чем будто бы говорят кельтские гидронимы в Повисленье. Гипотеза Я. Пейскера была встречена славистами весьма критически.

С конца ХIХ в. при определении места расселения ранних славян, наряду с историческими и лингвистическими данными, все шире и шире исследователями привлекаются материалы топонимики. В 1901 г. появилось интересное исследование филолога и историка А.Л. Погодина (1872—1947 гг.), в котором на основе сведений древних авторов дан очерк истории славян начиная с первых веков н.э. и предпринята попытка обрисовать раннюю славянскую территорию на основе анализа водных названий 8. Изыскания по этой проблематике им были продолжены и подробно изложены в «Лекциях по славянским древностям» 9.

А.Л. Погодин утверждал, что ранние славяне — отдельная ветвь индоевропейцев; история их восходит к глубокой древности и продолжается до начала средневековья, когда имело место их широкое расселение. Ареалом ранних славян были Подолия, Галиция, Волынь и восточные земли Польши. Здесь выявляется довольно много гидронимов славянского происхождения. Геродоту славяне были известны как невры, римским авторам — под именем венеды. Это и была прародина славян, где произошло их выделение из индоевропейской общности.

Северной границей славянского мира, по А.Л. Погодину, была припять. Исследователь обращает внимание на различие речных названий к северу и к югу от этой реки и заключает, что земли севернее Припяти, так же как нижнее и среднее течение Западного Буга, принадлежали уже литовским племенам. На востоке рубеж славянских земель проходил по Днепру, на юге соответствовал границе между Киевской и Подольской губерниями (здесь славяне соседили со скифо-сарматским населением). Далее южная граница славянского ареала уходила к Карпатам, поднималась по Сану к Висле и далее к Варте, и может быть, достигала Одера. Названия рек в бассейне Вислы и правые притоки Одера, согласно А.Л. Погодину, славянские. Юго-западными соседями славян были кельты, а в среднем течении Одера — германцы. Отмечая, что гидронимы Одер-Одра не раз встречаются в разных местах славянского расселения, исследователь полагал, что Одер в своем нижнем течении был издревле славянской рекой.

Ссылаясь на работы А. Будиловича и других лингвистов, А.Л. Погодин писал, что словарный состав живых и мертвых славянских языков позволяет характеризовать земли первоначального обитания славян как территорию равнинную с обилием рек и болот. Намеченный им ареал, заключает автор, полностью соответствует этим лексическим выводам.

Анализом водных названий в связи с локализацией раннего славянского ареала много занимался польский лингвист Я. Розвадовский 10. Его выводы со временем претерпевали некоторые изменения, детализировались, но основа оставалась постоянной: славяне выделились из индоевропейского массива около двух тысяч лет до н.э. в Восточной Европе. Наличие германских гидронимов на Волыни, Подолии и в Прикарпатье исключает эти области из славянской прародины, в равной степени как и земли Северо-Западной Руси и Польши, где в гидронимии выявляются следы проживания финно-угорского населения. В первых работах Я. Розвадовский определял древними славянскими пространства между Неманом и Днепром, позднее допускал, что славянская прародина от Приютского Полесья могла простираться до Вислы.