Array Сборник - Великие русские женщины. От княгини Ольги до Терешковой

Они дважды посетили США, в 1934 и 1939 годах. Каким чутьем божественная Гала угадала, что именно тут Дали ждал просто ошеломительный успех? В Нью-Йорке на его творчество был огромный спрос: картины, иллюстрации, театральные декорации и костюмы, одежда и украшения, предметы интерьера – все, что выходило из его рук, возвращалось к нему неиссякаемым потоком долларов. Так надо ли было уезжать оттуда, когда на пороге стояла мировая война?

«Она велит мне: „Встань и иди, ты ничего не успел!“ И я встаю, иду и творю гениальное»

Супруги провели в Штатах все военные и первые послевоенные годы. И снова их окружил сияющий вихрь, бесконечный круговорот. Гала устраивала выставки Дали, он писал портреты, оформлял шикарные витрины на Пятой авеню, работал в Голливуде с Альфредом Хичкоком и Уолтом Диснеем…

Они вернулись в Европу в конце 1940-х. Дали по-прежнему писал свою богиню. Ее образ переходил с полотна на полотно: Гала, Гала, Гала, Градива, Атомная Леди, ее черты в лике Христа, ее лицо у Гваделупской Богоматери… Под кистью гения застыла и осталась неизменной навеки ее красота. Но сама Гала понимала: время неумолимо, она начала стареть.

Это стало для нее трагедией. Гала не привыкла сдаваться и бросила все силы, чтобы удержать то, что пока еще можно было удержать. Косметические процедуры, окраска волос, массаж, гимнастика, молодые любовники-альфонсы. «Сальвадору все равно, у каждого из нас своя жизнь», – убеждала она мужчин, а Дали позволял ей все. Тем более что его муза сама привела к нему молоденькую актрису Аманду Лир, с которой взяла слово выйти замуж за Сальвадора, когда ее, Талы, не станет.

Отметив семидесятипятилетие, она неожиданно заявила, что хочет переехать жить в замок Пуболь, который был когда-то подарен ей Сальвадором. Череда молодых любовников поддерживала в ней впечатление того, что жизнь все еще продолжается, но падение и перелом шейки бедра разрушили эту иллюзию. Галу поместили в клинику, где она скончалась в 1982 году. Она завещала похоронить себя в Пуболе.

Еще не осознавший случившегося до конца, Дали исполнил последнее желание своей богини, невольно проявляя эпатаж и в этой скорбной миссии. После средневековых эпидемий чумы был издан закон, запрещающий перевозить покойников без специального разрешения властей. Дали не стал ждать разрешения. Обернув тело любимой одеялом, он усадил его на заднем сидении «кадиллака». Верные шофер и медсестра готовы были подтвердить, если бы машину остановили, что женщина скончалась только что, прямо в пути. И вечером 11 июня 1982 года Гала Дали была погребена в гробу с прозрачной крышкой в склепе Пуболя.

Журналисты прозвали их «сумасшедший Дали и Гала-чума» (1960)

Марина Цветаева была поэтом по призванию, по судьбе. Ее талант, проявившийся очень рано, стал основой всего ее существования. Больше она ничего не умела и не хотела уметь – только писать. Полжизни Цветаевой приходилось делать это урывками, выкраивая время среди ненавистного всепоглощающего быта. Она была странной, ни на кого не похожей, «нездешней». Такими же были ее стихи: для одних – пугающе непонятными, для других – необыкновенно близкими.

Марина Цветаева родилась 26 сентября (8 октября) 1892 года в Москве.

Ее отец, Иван Владимирович Цветаев, был профессором Московского университета, четверть века он занимался созданием Музея изящных искусств (ныне ГМИИ имени Пушкина). Оставшись вдовцом с двумя маленькими детьми, он женился на Марии Александровне Мейн, очаровательной романтичной девушке, увлеченной музыкой, младше его на двадцать два года. Она стала матерью его детям и родила двух дочерей – Марину (Мусю) и Анастасию (Асю).

Разница в возрасте у сестер была небольшая, и в детстве они были неразлучны, воспринимая себя практически как одно целое. Обе девочки были способными, живыми, обожали приключения и шалости. Их любимым временем года было лето, которое они проводили на родине матери, в городке Тарусе в Калужской губернии. «Полноценнее, счастливее детства, чем наше в Тарусе, я не знаю и не могу вообразить», – вспоминала Анастасия Цветаева. Все было очень просто: старый дощатый дом, спартанская обстановка, «непарадная» одежда и – море свободы.

«Среди нас она была как экзотическая птица… Кругом движенье, гомон, щебетанье, но у нее иной полет, иной язык» (из воспоминаний сокурсницы)

Марина Цветаева начала записывать свои стихи сразу же, как только научилась писать – детскими каракулями, на альбомных листах и огрызках бумаги. Слова – их звучание, ритм, смысл – всегда завораживали маленькую Мусю. Ее мама писала в дневнике о четырехлетней дочери: «Ходит вокруг меня и все складывает слова в рифмы, – может быть, будет поэт?» Такой судьбы Мария Александровна для девочки не хотела. Когда та начала писать стихи, мать прятала от нее бумагу, надеясь, что это излечит Марину от страсти к стихосложению.

Мария Александровна была несказанно рада тому, что ее дочь обладает великолепным музыкальным слухом. Она надеялась, что Муся осуществит ее юношеские мечты и станет пианисткой. «Впрочем, ты ни при чем, слух – от Бога», – говорила мама, чтобы не развить в девочке гордыню. Так Марина на всю жизнь запомнила, что она – ни при чем. Талант дан ей свыше, а ее задача – не растерять его. «Это меня охранило от самомнения, от самосомнения», – сделала вывод уже взрослая Марина Цветаева.

Когда Марине исполнилось девять, семья переехала в Италию: у Марии Александровны обнаружили туберкулез. В Италии девочкам очень понравилось. Мать, хоть и чувствовала себя лучше, чем в России, была слаба и редко выходила на прогулки, отец путешествовал по европейским городам, собирая произведения искусства для музея. Девочки были предоставлены сами себе и гувернанткам, которые занимались с ними уроками, но не мешали наслаждаться самостоятельным исследованием окрестностей.

В швейцарском пансионе, куда вскоре отправили сестер, Марина показала себя необыкновенно развитой ученицей: по возрасту младшая, она училась наравне со старшими, с ними же часто проводила свободное время, поражая всех зрелостью и смелостью суждений. Ей легко давались языки: итальянскому она научилась мимоходом, французский и немецкий были знакомы с раннего детства.