Сергей Сергеев - «Хозяева» против «наемников»

Защитник остзейских интересов Ф. В. Булгарин в донесении в III Отделение (1827) вполне подтверждал правоту Аксакова и Самарина: «Остзейцы вообще не любят русской нации — это дело неоспоримое. Одна мысль, что они будут когда — то зависеть от русских, приводит их в трепет… По сей же причине они чрезвычайно привязаны к престолу, который всегда отличает остзейцев, щедро вознаграждает их усердную службу и облекает доверенностью. Остзейцы уверены, что собственное их благо зависит от блага царствующей фамилии и что они общими силами должны защищать Престол от всяких покушений на его права. Остзейцы почитают себя гвардией, охраняющей трон, от которого происходит все их благоденствие и с которым соединены все их надежды на будущее время» [7] Цит. по: Березкина С. В. «Немцы» против «Европейца» // Москва. 2009. № 3. С. 206. .

Впрочем, и сами бароны не делали тайны из своих взглядов по этому вопросу. Известный остзейский публицист Г. Беркгольц писал в 1860 г. предельно откровенно: «Прибалтийские немцы имеют полное основание быть всей душой за династию, ибо только абсолютная власть царя оберегает их. Между тем любая русская партия, демократическая, бюрократическая или какая — нибудь сожрет их, едва лишь она добьется решающего перевеса» [8] Цит. по: Духанов М. М. Остзейцы . Политика остзейского дворянства в 50–70‑х гг. XIX в. и критика ее апологетической историографии. 2‑е, перераб. изд. Рига, 1978. С. 499. . Ему вторил его единоплеменник граф А. А. Кейзерлинг, попечитель Дерптского учебного округа в 1860‑х гг.: «Пока царь властвует над нацией, существуем и развиваемся на давно испытанной основе также и мы» [9] Там же. . К. Ширрен полагал, что Остзейскому краю самодержавием гарантирована «обособленность от господствующей расы [т. е. русских] и от ее национальной культуры» и, что немцы «кроме принадлежности к одному и тому же государству» не имеют «ничего общего с русским народом» [10] Цит. по: Виграб Г. И. Прибалтийские немцы. Их отношение к русской государственности и к коренному населению края в прошлом и настоящем. Юрьев, 1916. С. 96–97. . В. фон Бок утверждал, что Остзейский край верен императору только потому, что в его лице почитает хранителя своих привилегий [11] Там же. С. 96. . Г. фон Самсон констатировал в 1878 г.: «Каких бы годных, верных и преданных слуг и защитников Лифляндия не давала своим Государям — всегда существовали одни только личные отношения между подданными и монархом…» [12] Там же. С. 98. .

Итак, все стороны согласны в том, что русские дворяне служат России, а немецкие — императорскому дому. Различно лишь отношение к этому факту: самодержавие и немцев такой модус вивенди не только устраивает, но и видится единственно возможной формой взаимоотношений, русских — возмущает и оскорбляет. Они мыслят империю как русское национальное государство и потому требуют от немцев лояльности не только к монарху, но и к русской нации в целом, которую русское дворянство, собственно, и представляет. Вместо этого нелояльные русской нации немцы не только не дискриминированы, а, напротив, занимают первые места рядом с монархом. «Наемников» явно предпочитают «хозяевам» (ибо русские дворяне, по их мнению, такие же хозяева России, как и император), которые оттеснены от власти, благодаря, по словам Ф. И. Тютчева, «привилегиям, часто необоснованным, инстинктивному, так сказать, сочувствию, которое они [немцы] находили в самом центре верховной власти». Отсюда, считает поэт, и проистекает русская германофобия: « Вот это — то упорное пособничество верховной власти чужеземцам и содействовало более всего воспитанию в русской натуре, самой добродушной из всех, недоброго чувства по отношению к немцам (курсив в цитатах везде мой, — С. С. ) … » [13] Тютчев Ф. И. Полн . собр. соч. и письма в 6-ти т. Т. 6. М., 2004. С. 101. .

Метафора «наемники» применительно к «русским немцам» весьма распространена в текстах позапрошлого века. Ф. Ф. Вигель, возмущаясь назначением барона Кампенгаузена на высокий государственный пост, задает риторический вопрос: «…когда знатные чада России любят себя гораздо более, чем ее, почему не употреблять наемников ?» [14] Вигель Ф. Ф. Записки . Кн. 2. М., 2003. С. 1023. . О. М. Бодянский в дневнике (1854) пересказывает слова графа С. Г. Строганова по поводу засилья немцев в Академии наук: «Надобно, чтобы она была чисто русская, из одних русских. <���…> главное, чтобы мы возделывали свое сами, а не чужими руками. Только свой о своем может радеть как следует, а наемник — наемник » [15] Бодянский О. М. Дневник . 1852–1857. М., 2006. С. 141. . «…Неужели Россия не вправе требовать от остзейцев ничего больше, как то, что предлагают за деньги всем государям наемные швейцарцы?» — возмущался в «Письмах из Риги» Самарин [16] Самарин Ю. Ф. Указ . соч. С. 545–546. Любопытно, что остзеец В. Ген, эмигрировавший в Германию, в дневнике 1862 г. также проводит параллель между «русскими немцами» и швейцарцами «в Италии в конце средних веков» (см.: Виграб Г. И. Указ . соч. С. 128–129). . Весьма сходно, но уже в положительном контексте, видел роль «русских немцев» прусский король Фридрих II: «Я не сомневаюсь <���…>, — писал он в 1762 г. Петру III, собиравшемуся на войну с Данией, — что вы оставите в России верных надсмотрщиков , на которых можете положиться, голштинцев или ливонцев, которые зорко будут за всем наблюдать и предупреждать малейшее движение» [17] Цит. по: Соловьев С. М. История России с древнейших времен // Его же. Соч. в 18-ти кн. Кн. 13. М., 1994. С. 70. .

Противостояние «хозяев» и «наемников» протекало в различных сферах российской жизни.

Немецкий вопрос в России возникает только при Петре I. Разумеется, немцы жили на русской земле и находились на русской службе в качестве специалистов по военному делу и раньше, но тогда возможность «для иностранца проникнуть в политическую элиту России» практически отсутствовала, «минимальные шансы давала лишь полная ассимиляция иностранца с отказом от собственной идентичности через принятие русского подданства и крещение в православие, но и при этом ему приходилось в лучшем случае довольствоваться ролью советника» [18] Петрухинцев Н. Н. Немцы в политической элите России в первой половине XVIII в. // «Вводя нравы и обычаи Европейские в Европейском народе». К проблеме адаптации западных идей и практик в Российской империи. М., 2008. С. 66. . Только благодаря петровским реформам с их явно выраженным предпочтением личных заслуг перед знатностью рода стало возможным «массовое пришествие «немцев» из разных стран <���…> Именно тогда узкий круг специалистов увеличился до 10 тысяч человек» [19] Курукин И. В. Бирон . М., 2006. С. 245. . Кроме того, после Ништадтского мира со Швецией (1721) в состав империи вошли Лифляндия и Эстляндия, «благородное сословие» коих представляли исключительно немцы, также влившиеся в российскую социально — политическую элиту.