Ирвинг Финкель - Ковчег до Ноя: от Междуречья до Арарата

š[a-na i-na e-le-ep-pi-im uš]-te-ri-ib

Попарно он ввел их на борт корабля

а строка 52 Таблички Ковчега – как

ša-na MÁ! lu-ú x x x x x x x [x x x x]

Попарно на судно [они входили……]…[……]……

Рассматриваемые две строки Таблички Ковчега наводят на дальнейшие рассуждения: в них говорится только о диких животных. Поскольку источники, принадлежащие другим традициям, говорят о более обширной категории животных, нам, я думаю, естественнее допустить, что помещение в Ковчег домашнего скота здесь подразумевается как самоочевидная вещь, нежели заподозрить утрату соответствующей строки в тексте (в особенности имея в виду общее число строк, равное шестидесяти). Домашний скот очевидным образом надо было взять с собой на борт, в особенности по причине его участия в пищевой цепочке. Строка 51 начинается со слова «и», как если бы она была непосредственным продолжением предыдущей строки, которая, однако, не имеет никакого отношения к четвероногим, ни к диким, ни к домашним; в силу этого перевод строки 51 лучше начинать с «но».

Следующие строчки в Табличке Ковчега сильно попорчены и с трудом поддаются расшифровке и интерпретации; указываются количества разных припасов, взятых на борт, но только числами, без указания единиц измерения:

5 (кувшинов) пива…

11 или 12 доставили…

3 (меры) шикбум…

Треть (меры) фуража…растение-курдинну

Вероятно, все эти припасы предназначались для животных на борту; в частности, разбавленное пиво имело разные применения в животноводстве, а в следующей, 54-й строке, возможно, говорится о соломе или иной подстилке.

В главе XI Эпоса о Гильгамеше вся эта тема излагается совсем по-другому. Когда судно уже построено и наступает ответственный момент, Утнапишти загружает его не только «семенем всего живого», о чем мы упоминали выше, но и много чем еще [87]:

Я погрузил на него все, что у меня было.

Я погрузил на него все серебро, что у меня было.

Я погрузил на него все золото, что у меня было.

Я погрузил на него семя всех живых тварей, каких имел.

Всех моих родственников и свойственников я поднял на борт судна;

Я погрузил на судно весь домашний скот (būl ṣēri), диких степных тварей (umām ṣēri), мастеров в каждом ремесле.

Наличие первых трех категорий в этом перечне весьма удивительно; ведь мы помним недвусмысленный приказ – «отвергни имущество, жизнь спасай!». Кому нужно серебро и золото в ковчеге? Если это действительно такие важные вещи, то разве трудно будет собрать их потом, когда вода схлынет, и даже много больше, чем было раньше? Спасение живых существ, похоже, здесь отходит на второй план. Отметим также сокращение масштабов всего предприятия – от полноты «семени всякой живой твари», содержащейся в приказе Эа в строке 27, к «семени всякой живой твари, какая у меня была» [119]. Что вообще подразумевается в этом тексте под «семенем»? Животные, способные к производству потомства и несущие в себе плод? Все вообще животные, растения и птицы?

Это единственная строка во всей клинописной литературе, в которой говорится о животных и употреблено слово «все». Как будто кто-то убеждал Утнапишти, говоря ему: «Мы не можем забрать всех живых тварей – как мы вообще можем их всех собрать вместе? Подумай, как, например, муравьи будут соседствовать со слонами [120], или еще представь себе тех гигантских ящериц, поедающих детенышей, которых мы с тобой видели в Сирии…» И вся история, к сожалению, оказалась переосмысленной таким образом, что речь теперь идет лишь о живых тварях в пределах доступности для Утнапишти.

Далее, дикие степные животные, упомянутые в строке 84, кажутся мне запоздалой отговоркой – зачем было их упоминать отдельно, если выше речь шла обо всех живых существах? Это опять-таки похоже на небрежное редактирование. Если предполагалось, что эти две строки совместно описывают всех живых тварей, как домашних, так и диких, то они должны были иметь форму двустишия. Речь Утнапишти была сочинена без учета тех рациональных ограничений, которые являлись вполне достаточными с точки зрения автора Ассирийской версии Смита, другого памятника той же эпохи.

Указанные различия можно примирительно интерпретировать следующим образом: в то время как Старовавилонский рассказ говорит о сохранении жизни, позднеассирийская традиция сильнее озабочена сохранением цивилизации.

Подведем итог наших сравнений:

Старовавилонский Атрахасис: домашний скот; птицы; одомашненные животные; дикие животные; ˹2˺ [х2]

Средневавилонский Ниппур: дикие животные и птицы (в сохранившемся тексте)

Ассирийский текст Смита: домашние животные и дикие нехищные животные

Табличка Ковчега: дикие животные попарно (2х2)

Вероятно, лежащая в основе всех этих текстов вавилонская концепция включала всех животных, как домашних, так и диких; но явно она нигде не сформулирована. Лишь в XI главе Гильгамеша появляется слово «все». Только в Старовавилонском Атрахасисе упомянуты птицы на борту Ковчега, хотя в Средневавилонском Ниппуре они тоже упоминаются в первоначальных распоряжениях бога Эа. При сравнении этих версий можно выделить три упоминающиеся категории животных: домашние, дикие, а также нехищные дикие. Не брать с собой в Ковчег хищников – это, надо сказать, весьма разумная мера.

Табличка Ковчега с этим ее «попарно», даже без упоминания домашних животных – удивительное открытие!

Эта очередь животных перед трапом Ковчега… История о Ное почему-то стала одной из излюбленных тем юмористических картинок. Особенно я люблю вот эту: через три дня после начала Потопа Ной грустно замечает, обращаясь к своей супруге: а все-таки этих жуков-древоточцев не надо было брать в Ковчег, ну хоть в виде исключения. Другая картинка изображает парочку диплодоков на морском берегу, грустно глядящих вслед Ковчегу, уже почти скрывшемуся за горизонтом: «Ведь я же говорила тебе, что отплытие назначено на этот четверг!»

Ной, конечно, справился с этим делом. И потом, ему тоже были даны Подробные Инструкции. Они дошли до нас в двух несколько противоречащих друг другу версиях:

А) Бытие 6: 19–21 [121]

19и возьмешь с собой по паре из всех живых существ, самца и самку, чтобы и они вместе с тобой уцелели. 20По паре от каждого вида птиц, скота и всякой живности земной пусть войдет с тобою в ковчег, чтобы уцелеть. 21Возьми с собой всякой пищи – сделай запасы себе и им [122].

По этой первой версии, Ной должен был взять в Ковчег по одному самцу и по одной самке каждого вида животных, а также пищи для всех них – мы можем сказать, что в этом заключается самая суть «замысла о Ковчеге». Если все эти животные вручную отбирались попарно с целью сохранения их рода, то, конечно, ни одно из них не должно было стать пищей для другого. Действие законов природы, Закона Клыка и Когтя [123]требовалось приостановить на все время плавания Ковчега, и обычная пищевая цепочка должна была прерваться в каждом своем звене. С какой бы стороны ни посмотреть – поддерживать мир на палубе Ковчега требовало от его Капитана исключительного умения. Однако наша история этим не ограничивается.